Георги Лозев - Я, Легионер

— Будем ночевать здесь, так что вы можете разбить лагерь. Лозев первым займет пост через два часа.

Как и в предыдущий день, мы ехали без остановки на обед. В жару снижается аппетит, поэтому в грузовике мы ели сухари, печенье, конфеты и другую сухую пищу. В отличие от аппетита пить хотелось в три раза больше, а запасы минералки значительно сократились.

День прошел спокойно, без особых происшествий, но серое однообразие ландшафта и постоянна жара нас утомили. Солнце еще не зашло, а все завалились отдыхать. Я остался один и начал ходить вокруг лагеря. Серая почва, пыль и сухие кустарники действовали на меня довольно угнетающе. На этом фоне даже солнце над горизонтом выглядело сероватым. После нескольких кругов я подошел к грузовику, в котором были все наши запасы, и вдруг услышал легкий шум. Я не мог себе представить, что кто-то живет в этом пустынном мире. Правда, здесь в сравнении с песчаной пустыней время от времени появлялось какое-то растение, но места с новообразованными дюнами были предпочтительнее. Я посмотрел в ту сторону, откуда пришел звук, и заметил, что пара силуэтов вышла из серого пейзажа. Это были или люди, или призраки. Я схватил автомат и приготовился встретить их. Я не был еще уверен, вижу ли я хорошо, когда передо мной встал мальчик лет тринадцати с лопатой в руках. На некотором расстоянии за ним стояли другие дети, каждый из них держал какой-то инструмент, кирку или лопату. Я крепче сжал автомат, и это вынудило вожака молодых людей оставаться на расстоянии двух метров.

— Что вы хотите? — спросил я их по-французски.

— Подарки из грузовика, — сказал мне вожак детей суровым тоном.

— Нет подарков, — ответил я ему с той же интонацией.

— Вот, моя земля, — продолжал вожак молодых людей.

— А это, черт возьми, моя машина, так что не подходи!

В тот момент я почувствовал, что голодные и испытывавшие жажду дети сейчас набросятся на меня и разграбят наш провиант. Я зарядил автомат, это остановило их на несколько секунд, но они не разбежались, как я надеялся.

— Валяйте! — крикнул я громко и выпустил три пули в воздух.

Затем хладнокровно направил мощное оружие на группу, и они, к счастью, из голодных волков превратились в трусливых зайцев и побежали в панике. Только их вожак остановился и посмотрел на меня с ненавистью. Следующая очередь была выпущена в землю под его ногами, и я увидел, как ненависть в его глазах превратилась в страх, и он последовал за своими товарищами.

— Что ты делаешь, в кого стреляешь? — услышал я позади себя голос командира.

— Какие-то дикари с кирками хотели напасть на грузовик, mon adjudant.

— Почему не поднял тревогу, когда увидел их приближение?

— Все произошло очень быстро, они неожиданно появились из сине-серого мрака.

— А ты так же быстро решил стрелять в них.

— Первый выстрел был в воздух, mon adjudant.

— Ну, хорошо, только времена изменились, и теперь мы не можем избивать дикарей, как прежде, а я должен писать отчеты и объяснения.

— Но я ведь их не расстрелял, всего лишь спугнул.

— Ах, я вижу и легионеры изменились. Во времена моей молодости если легионер стрелял в кого-то, то тот, конечно, уже был мертв. Во всяком случае, о расстрелянных пулях я должен сообщить, — взводный командир направил свой фонарик в том направлении, откуда пришли местные, и мудро заключил: — Так как нет даже раненых, эти пули будут записаны в расходы во время учений.

Сначала я подумал, что Понс не принимает мои слова всерьез, но потом увидел, что он решил удвоить охрану в течение ночи. На посту поставили Ульянова, и я должен был караулить с ним еще час. Никто не похвалил, но и никто не наказал меня, так что, очевидно, я только сделал свое дело, вот и все. Я понимал, что если бы дети напали на меня, я бы их пристрелил. Я готовился к этому в течение нескольких месяцев, так что даже удивился, как мне удалось сдержаться и не выстрелить в кого-либо. Я не знаю, был ли командир доволен мной, но чувствовал, что мне повезло. Судьба, Бог, ангелы или что-то еще помогли мне в тот момент слабости, и я пошел спать с чистой совестью.

На следующее утро бушевал сильный ветер, и снова все покрылось сероватым туманом. Ночные посетители больше не вернулись, и мы спокойно залезли в грузовик.

Старший сержант посмотрел на меня с улыбкой и спросил:

— Теперь ты понимаешь, почему мы разбиваем лагерь вдали от них?

— Да, уже яснее, но я все еще не могу понять, как эти дети появились из ниоткуда. Они мне показались тринадцатилетними.