Поль Сидиропуло - Костры на башнях

— Мне казалось, он и тебя втянет…

— Старался. Еще как старался! Золотые горы обещал. Ерунда все это, — бросил он с неприязнью.

— Это дядька помог тебе стать директором? — вдруг спросила Надя и внимательно на него посмотрела.

— Не знаю, — пожал плечами Азамат. — Вполне возможно. Почему ты решила, что он помог? Настоял! Сказал им: племянник у меня историк, образованный. Меня как будто ледяной водой облили. Запротестовало все внутри, когда вызвали и предложили. И бросился к тебе, к Маргарите Филипповне. Клянусь! Ни за что бы не дал согласия, только из-за вас уступил. Доброе дело, думал, сделаем. Будем держать, как она заметила, ребят под присмотром. А что в итоге…

— Занятия в школе можно было проводить и так, — мягко возразила Надя, продолжая смотреть на колонну автомашин.

— Ты хочешь сказать, что не она советовала? — насторожился Азамат.

— Верно, советовала. Но что ей оставалось делать? И вообще. Стали бы мы убеждать тебя отказаться от назначения?

Еще таинственней, еще тревожнее прозвучали слова Нади.

— Значит, вы мне не верили?

— Проверять в такой ситуации надо было каждого. Тут обиды не должно быть.

— Теперь мне ясно. То-то я чувствовал, но не мог взять в толк… — Он задышал часто-часто, словно только что взобрался на крутую возвышенность. — И ты, выходит, не доверяла? И с контузией тоже?

— Не обижайся, Азамат, — спокойно отвечала Надя. — А как бы ты поступил в такой ситуации? Почти все мужчины покинули город. Мне казалось, ты уйдешь в горы, несмотря на слабое здоровье. Но ты не ушел. А тут еще назначают тебя директором школы. Чтобы насторожиться, поверь, достаточно одного твоего дядюшки. Сам уверял, каков он!

Скверно сделалось на душе Азамата: стало быть, все это время они обе, и Надя, и Маргарита Филипповна, принимали его, чаепития затевали каждый раз, лишь только он переступал порог дома Кузнецовой, а сами нисколько ему при этом не доверяли. Значит, и те, что в горах, держат его на подозрении? И не соверши он этого побега… Сейчас, можно сказать, решается его судьба, а он строил дерзкие планы о том, как этой ночью Надя станет его… Ее, напротив, беречь нужно как зеницу ока, на руках нести, чтобы ни один волосок не упал с головы. Ведь она, Надежда, единственный человек, который может за него поручиться…

Словно издалека донесся до него голос Нади, она что-то сказала и направилась к башне. Азамат не понял ее, мысли его переметнулись в свою семью. Он только теперь по-настоящему оценил пророческие слова матери, которая заранее предостерегала его от опасного влияния дядьки. «Какой же я дурак, что не ушел в ту ночь в горы! Какой дурак, что поддался влиянию дядьки!» Ведь Амирхан норовил и дальше втягивать его в свои страшные дела. Необходимо, требовал он, сплотить вокруг себя почтенных стариков, чтобы в любой момент они тебя поддержали, а со временем и приняла бы участие в управлении краем. Азамат же под разными предлогами уклонялся от участия в его делах.

— Что ты за человек? — настойчиво наседал Амирхан. — Никак не пойму я тебя, хоть ты мне и племянник, одной крови. И долго же ты собираешься держаться в тени? Учти, никому еще не удавалось сидеть на двух стульях одновременно!

В последний раз он явился мрачный, усталый, прятал погасшие глаза от племянника, очевидно, не желал выдавать своего настроения, но скрыть этого не мог. Сухо поздоровался с Азаматом, когда тот открыл ему дверь, прошел в маленькую комнату и сразу же опустился на стул, точно ноги не в силах были держать его более.

— У тебя неприятности? — спросил участливо Азамат, хотя и так было ясно: не все у дядьки гладко и успешно, как он того хотел.

Амирхан махнул рукой:

— К чертям пусть все катится. — Голос его показался хриплым, простуженным.

Носит его, бездомного, как собаку, по холоду и сырости, посочувствовал Азамат невольно. А что ему от всего этого, в конце концов, перепадет? Интересно, есть ли у него здесь, на Кавказе, женщина? Этот вопрос часто задавал себе Азамат. Мать как-то обмолвилась, будто была у Амирхана девушка — вторую такую красавицу не сыскать на всем Кавказе. Но судьба горянки оказалась несчастной, она жила с изгоем (именно такой жизнью вынужден был жить дядька в ту пору) то ли женой, то ли сожительницей его — непонятно. Амирхан потом исчез, а что стало с бедняжкой, мать не знала.

— С нашими трусливыми соотечественниками ничего путного не сотворишь, это уж точно, — вдруг гневно заявил Амирхан.

«О ком он? — удивился Азамат. — Кого дядька считает теперь своими? Немцев либо единомышленников?»