Поль Сидиропуло - Костры на башнях

Какой же выход? Ждать весны? И тогда возобновить боевые действия? Да, но до весны еще нужно продержаться…

«Обходитесь пока своими силами» — эта фраза особенно задела Вальтера Блица, он злился, и это невольно передавалось его подчиненным.

Полковник Битнер, стоящий рядом с генералом какой-то посрамленный с потемневшим от солнца и тягот горной войны лицом, молча и свирепо смотрел на белоснежные склоны, за которыми растворились егеря, безуспешно пытавшиеся прорваться в тыл советским бойцам. В чем его, Битнера, вина? Или его солдаты не проявили храбрость, настойчивость? Хорошее, как видно, легко забывается. Еще недавно генерал Блиц твердил обратное: «Битнер, ваши егеря поистине титаны! Родина никогда не забудет их подвигов!»

На перевалах Хотю-тау полк Битнера построил более двадцати утепленных каменных жилых помещений, укрытий и складов. Солдаты валились с ног от усталости, а им все обещали: придет подкрепление — переведете дух. Все, похоже, ныне забыто. В этом мире кому как повезет: одним — Рыцарский крест, а другим не достается даже надгробный…

…Подходил к концу затянувшийся бой. Немцы под конец предприняли еще одну атаку — в какой уже раз они пытались овладеть высоткой, которая дала бы возможность переломить ход событий! Нескольким егерям на фланге удалось совершить скрытый обход и они один за другим устремились за скалы.

Сдержать прорыв в этом месте бойцы не смогли, немцы стали их обходить.

— Прикроем. — Хачури бросился с двумя бойцами наперехват.

Однако егеря вскоре просочились и в другом месте.

— Товарищ капитан, смотрите! — обнаружил их глазастый Аргуданов — он находился к Соколову ближе других.

«Надо перехватить их у нижней скалы», — решил Виктор. Одному будет трудно сдержать фашистов, снимать Аргуданова с позиции никак нельзя: через оголенный участок обороны могла проскочить другая группа немцев. И он спустился вниз по крутому откосу, по узкому коридору направился к скале и спрятался за нею. Лег на снег и стал ждать. Вскоре послышался хруст снега под ногами — егеря спешили, отрывисто и шумно дыша. Один пробежал, второй, третий…

— Эй, кто-нибудь! — крикнул Виктор по-немецки. — Да помогите, черт возьми, я ранен! Шнель! Шнель!

К нему за скалу свернули сразу двое. Он дал очередь из автомата, и оба свалились в снег. Соколов снова подождал и, как только послышались шаги, опять стал звать на помощь. Скосил еще двоих, а потом еще одного, который долго не хотел подходить, точно чувствовал опасность.

Виктор продолжал лежать на снегу, нисколько не испытывая холода. Он чувствовал себя в безопасности. За его спиной надежно возвышалась скала, на которую невозможно забраться. Наконец, когда он собрался была вставать, послышались шаги.

— Эй, кто-нибудь! Помогите! — позвал Виктор сердито.

Хруст прекратился, но на площадку никто не выходил, а через некоторое время донесся голос:

— Что с тобой? Что ты там делаешь?

— Разве твои уши заложены? Я ранен, говорю тебе! — Виктор чуть было не выругался по-русски. — Ну, скорее!

На снежном настиле площадки выросла огромная фигура.

Виктор вскрикнул:

— Карл?! — Ему показалось, что это был Карстен, и он собрался было броситься ему навстречу.

— Где же ты? Не вижу тебя, — неуклюже поворачивался немец.

Виктор сообразил, что обознался, и выстрелил.

— Ты что, свинья, делаешь! В своем уме… — Егерь, не договорив, рухнул лицом в снег.

Больше никто не появлялся. Издали доносились выстрелы, но все реже и реже. Виктор поднялся. На лбу выступил пот: лежал на снегу и вспотел — такое и представить нельзя. Но, выходит, что и такое может случиться. Он покосился на распростертые на снегу трупы егерей, перевернул одного из них, того, кто был покрупнее, и с облегчением вздохнул — нет, не Карл. Иной раз даже во время боя он невольно прекращал стрелять, опасаясь, что подстрелит Карстена, а потом спохватывался и ругал себя: так не годится.

Соколов побрел к Хачури, который с несколькими бойцами сменял позицию — и в этом месте прорваться немцам не удалось.

— Снова отбили атаку. Какую уже по счету! — Аккуратный Хачури зарос черной, с проседью, бородой, если бы не военная форма, вполне сошел бы за местного горца.

— На этот раз, думаю, они выдохлись окончательно. — Виктор указал на небо.

Надвигалась черная туча, ее густые космы обволакивали белоснежную вершину.

Из-за бурана боевые действия прекратились. Бойцы вернулись в село.

Соколов едва держался на ногах, только не мог определить, от чего больше обессилел: то ли от долгого и утомительного похода, который на протяжении трех суток держал его в постоянном напряжении, то ли от тяжкого, затянувшегося боя, а может быть, от всего, вместе взятого. Он устало переступил порог здания сельсовета, сел на первый попавшийся стул и, прислонившись плечом к стене, тут же вздремнул.