Николай Прокудин - Рейдовый батальон

Ротный был более-менее нормальный, только заспанный. Старшина храпел в каптерке, дежурный его не добудился. Вот и скандал – нет зарядки! Техник в шесть тридцать утра на ногах еле-еле стоял, а командир ГПВ даже на ноги встать не мог, пришлось строиться без него.

В других ротах было еще хуже: ряды командиров поредели, а стоящие на ногах качались. Наша рота держалась лучше всех.

– Товарищ капитан! Почему боеприпасы не сдали?

– Так вы же приказали не сдавать.

– Я ночью отдал другой приказ, и дежурный по роте его получил.

– Не знаю, разберусь!

– Разберись! Орденопросцы-орденоносцы! Хрен всем, а не ордена и медали. Бездельники! Техник пьян. Командир ГПВ где?

– Болит желудок…

– Желудок переполнен водкой? Ко мне его!

– Где наградные?

Быстро послали писаря в роту, и он примчался с пачкой бумаги.

– Вот, товарищ майор, – протянул я их начальнику штаба.

Подорожник взял пачку, посмотрел фамилии в листах и демонстративно медленно порвал все на четыре части и сунул мне обрывки в руку.

– Навести порядок, сдать боеприпасы, привести солдат и себя в божеский вид, построение через два часа.

И он ушел.

Комбата Цыганка нигде не было видно, опять в дивизию убыл, все должность в штабе пробивает. Командир роты собрал офицеров и задумчиво начал констатировать:

– Ах, Иваныч, сволочь. Завидует. Нашел причину докопаться. Выждал чуть-чуть и ужалил. Все раньше боялся, что я его подсижу. Мы результат за весь полк дали, а он с третьей ротой был, и нет ничего. Зам. комбата был со второй, и тоже нет ничего. Ну и хрен с ним. Сорвался такой красивый орден, а по большому счету, нам орден не надо – замену давай.

– Может, отойдет, охладится? Успокоится? – спросил я.

– Да уж нет. Не успокоится. Злопамятный хохол, все бесится, что на боевые за комбата ходит, а не назначают никак на должность. Хрен ему по всей морде. Я вот тоже хохол, но не злопамятный. Вполне даже добрый. Ненастоящий, наверное. Ну, да ладно, спать хочется больше, чем получить еще один орден! Пошли все в задницу!

После Джелалабада я чувствовал себя в полку гораздо уверенней. В роте солдаты меня признали, а с офицерами я сдружился. Понемногу я привык к обстановке, освоился. Бытовые условия, конечно, отвратительны, но могло быть и хуже. Больше всего бесило то, что лишний раз помыться было невозможно. С боевых как-то вернулись, пыльные, грязные, а в полку нет воды ни холодной, ни горячей. Душевые заработали только утром. Солдаты и офицеры кое-как быстро помылись, а через полчаса, когда я только сел за оформление наградных на бойцов, прозвучала сирена: «Тревога!».

Весь полк пришел в движение.

Срочный выход в Чарикарскую «зеленку». Начало марша через два часа. Только наши БМП разгрузили, а уже надо снова пополнять боеприпасы, получать продукты, экипироваться.

ЧП! С заставы второго батальона украли четырех солдат. Нужно попытаться отбить хотя бы их тела.

Пехота носилась как угорелая. Техника потихоньку выползала из парка и строилась в колонну, а бойцы на медленном ходу загружали машины. За пару часов все более или менее было готово, и полковая колонна помчалась по Кабулу. Шла только броня и минимум колесных машин. Город проскочили быстро, регулировщики из комендатуры и афганцы обеспечивали «зеленую улицу».

По «баграмке» мчались на всех парах. «Зеленка», мимо которой мы двигались, безмолвствовала. Вдоль трассы сидело множество вооруженных афганцев в форме и не в форме. Кто его знает, кто они такие. Они не стреляют, и мы не стреляем. Сидят, значит, так и надо. На мой вопрос, кто это, ротный коротко ответил:

– «Духи».

– Как «духи»? С чего ты взял?

– А так – «духи»! Только мирные. Сегодня они за нас. А кем были вчера и кем будут завтра – неизвестно.

Колонна полка подошла к окраине Чарикара и замерла на обочине дороги. Я зашел на заставу поболтать с Витькой, замполитом местной роты. Солдаты показали, где его можно найти – в полевой ленкомнате. Там вдруг наткнулся на разглядывавшего развешанные по стенам плакаты майора Золотарева. За столами сидели несколько офицеров из второго батальона.

– Садитесь, товарищ лейтенант, – кивнул мне на свободную лавку замполит.

Я сел и загрустил. Вот незадача: попался на глаза, теперь не отвяжешься.

Зам. комбата по политчасти в рейд не пошел: опять давление подскочило, а я назначен за него и пока не попадался сегодня начальству. А вот сам же и нарвался. Все время как на войну идти, так этот Сидоренко болеет и болеет. А я почему-то отдуваться должен. Ну почему? Два месяца служу, а видел его раз шесть.