Вячеслав Бондаренко - День «Б»

Вместо ответа латыш мрачно взглянул на Честера и зло сплюнул.

Трупы убитых партизан солдаты свалили в кучу, облили бензином и подожгли…

Через десять минут облепленная людьми самоходка, по ступицу проваливаясь в болотную жижу, медленно, с натугой двинулась по заболоченному лесу. Под тяжестью брони с жалобным треском ломались и рушились молодые деревья. Качаясь на броне рядом с говорившими на непонятном языке солдатами, Ник мысленно прощался с партизанским лагерем, о котором напоминал только гигантский костер, воняющий горелым человеческим мясом…

Конечно, группа из семи немецких офицеров, двое из которых несли на импровизированных носилках раненого, выглядела бы на улицах Минска странновато и, вполне возможно, привлекла бы внимание не одного патруля. Но смельчакам повезло. Едва Крутиков и Плескачевский подхватили носилки с Денисеней, как центр города огласило противное завывание сирен. А на окраинах четко, злобно застучали немецкие зенитки.

— Воздух! — прокричал Соколов. — А ну бегом, ребята!

Подхватив носилки, разведчики бросились с центральной улицы на параллельную — до войны она называлась Коммунистической. Здесь было пустынно. Только девочка лет десяти в выцветшем платье бежала по тротуару, спеша в укрытие, да двое немцев тщетно пытались завести некстати заглохший мотоцикл.

— Ближайшее убежище там, герр гауптманн! — крикнул один из них, почувствовав взгляд Соколова, и махнул рукой под гору.

Гул самолетов был все ближе. На восточной окраине Минска уже рванули первые взрывы. Самолеты шли низко, не боясь вражеских истребителей, и можно было рассмотреть хищные горбатые силуэты штурмовиков «Ил-2».

— Вперед! — скомандовал Владимир своей группе. К счастью, ни один человек на ее пути больше не встретился — видимо, страх перед авианалетами у немцев был силен.

Бегом офицеры пересекли деревянный мост через узкую Свислочь и бросились в гору, к зданию театра оперы и балета. Огромный, серый, напоминавший архитектурой античный амфитеатр, он величественно высился над окружающими деревянными домишками. На другой стороне улицы выделялись еще два каменных дома — жилой, явно построенный в начале 1930-х, и двухэтажный, приземистый, старинного вида. «Это бывшая духовная семинария», — вспомнил Владимир свои бдения над картой Минска. Левее круто уходил вниз, к реке, короткий переулок.

— Давай, давай, парни, — подбадривал на бегу ребят Чёткин, — еще не хватало от своих же бомб погибнуть!

Как раз в этот момент от группы низко шедших над крышами штурмовиков отделилось двое и, круто развернувшись, пошли в атаку на оперный театр. Приглядевшись, Соколов понял, что было их целью: на крыше театра располагалась зенитная батарея. От частого лая зенитных швейцарских «эрликонов» заложило уши. Было видно, как осколки высекают искры из корпусов наших самолетов.

— Они бронированные! — с восторгом крикнул Плескачевский, на бегу следя за боем. — Хрен возьмете, гады!

От крыльев обоих «Илов» отделились внезапно огненные точки и с неимоверной скоростью и ревом рванулись к крыше театра. Мгновение — и зенитная батарея взлетела на воздух, а краснозвездные самолеты прошли в сторону Немиги.

— Реактивными снарядами били… — Лицо Денисени освещала слабая улыбка, он пытался приподняться на носилках. — Здорово!

— Пришли, — озабоченно проговорил Соколов, взглянув на ничем не примечательный с виду деревянный домишко, приткнувшийся на косогоре чуть ниже семинарии.

На стук в запыленном окне показалось чье-то испуганное лицо. Это был мужчина лет шестидесяти пяти, не меньше, с седыми, опущенными книзу усами и густыми бровями.

— Айн момент, герр официр, — пробормотал он поспешно, — сию секунду открою.

Залязгали многочисленные запоры, и вскоре хозяин, одетый в затрепанный серый пиджачок и выцветшие брюки от польского офицерского мундира, встал на пороге.

— Что угодно герру официру? — спросил он испуганно.

— Мне говорили, что у вас можно по сходной цене приобрести картофель для полевого госпиталя, — сказал Владимир слова пароля.

Лицо хозяина дрогнуло, он нервным жестом потер руки.

— Сейчас с картофелем плохо… Может, вы зайдете попозже?

Отзыв был правильным. Разведчики осторожно зашли в дом, адрес которого им сообщили в Москве.

— Наш товарищ ранен… — Владимир перешел на русский. — Есть у вас отдельная комната или подвал?

— Конечно, конечно, — торопливо сказал хозяин. — Его можно разместить на чердаке. Там, правда, немного жарко… Вы устали с дороги? Хотите есть?..