Николай Дмитриев - Желтый саквояж

Первым подошёл возглавлявший своих людей подпоручик Боцян и деловито спросил:

— Что, пан майор, начинаем?

— Нет, — покачал головой Вепш. — Ждём Зенека.

— А я думал, он уже с вами, — разочарованно протянул явно настроившийся действовать немедленно Боцян.

— Ничего, подождём, пусть лётчик как следует отдохнёт, — и майор, словно устраиваясь поудобнее, опёрся спиной на дощатую стену осовиахимовского сарая.

Ждать пришлось довольно долго, прежде чем от предместья Лидавк донёсся слаженный конский топот, и ещё через пару минут шедшая рысью упряжка, лихо развернув бестарку прямо у ворот сарая, остановилась, а приехавший поручик Зенек, соскочив с сиденья, на ходу одевая лётный шлем, подбежал к Вепшу.

— Пан майор, пилот поручник Зенек прибыл!

Вепш хотел что-то сказать, но тут подпоручик Боцян, разглядев в бестарке женскую фигуру, удивлённо воскликнул:

— Пан майор!.. Кто это с ним?

— Кто надо, — недовольно оборвал его Вепш и уточнил у Зенека: — Всё взяли, пан поручник, ничего не забыли?

— Никак нет, ещё с вечера всё уложили в два рюкзака!

— Отлично, — майор махнул рукой стоявшим в стороне людям Боцяна. — Хлопаки [162] Ребята. , начали!

Все дружно бросились к сараю, послышался звон нескольких пил, приглушённая брань, и буквально через десяток минут часть дощатой стены уже лежала плашмя на траве, открыв широкий проём, в глубине которого легко угадывался контур лёгкого самолёта.

По команде Вепша люди облепили РВД-8 со всех сторон и общими усилиями выкатили его на поле. Зенек поспешно закинул приготовленные рюкзаки в кабину, помог сесть напряжённо молчавшей Ирене, влез сам и махнул Боцяну.

По этому сигналу подпоручик, забежав вперёд, взялся за лопасть пропеллера и весело крикнул:

— Контакт!

— Есть контакт! — громко отозвался Зенек.

— От винта! — теперь уже повелительно крикнул Боцян и изо всех сил крутанул лопасть.

Мотор пару раз фыркнул, пропеллер поначалу как-то неуверенно дёрнулся и почти сразу опять косо замер. Боцян сердито чертыхнулся и несколько раз вручную прокрутил винт. За этим последовал новый рывок, такое же, как и раньше, фырканье мотора, потом обнадёживающе прерывистые хлопки, и, наконец, лопасти слились в один неразличимо гудящий круг.

Теперь мотор заработал ровно, и только крыло самолёта как бы нетерпеливо вздрагивало, словно РВД-8 сам торопился взлететь. Вепш, стоя у кабины, ожидал, пока Зенек закончит прогрев, и настороженно оглядывался, но вокруг было спокойно. Наконец пилот решил, что можно взлетать, обернулся к панне Ирене, сидевшей во второй кабине, ободряюще кивнул ей и потом, свесившись набок, коснулся рукой плеча стоявшего рядом Вепша.

— Ну что, пан майор, я передаю: «Скшипка грае»? [163] Скрипка играет?

— Так, пан поручник.

Вепш крепко пожал руку Зенека и резко отступил в сторону. Мотор «эрвудзяка» зарычал, самолёт медленно сдвинулся с места и покатился по тёмному полю, всё увеличивая скорость. Ещё через минуту, после того как исчезли багровые всплески из выхлопных труб, тень взлетающей машины, прорисовавшись на светлеющем горизонте, словно растворилась в ночном мраке, оставив после себя лишь всё слабеющий гул…

В ту же ночь пробраться на Черчице Остап не сумел. Помешали забитая войсками магистраль, патрули чуть ли не на каждом перекрёстке, разрушенные жестокой дневной бомбёжкой здания и ещё продолжавшиеся во многих местах пожары. Остапу пришлось петлять задворками, выжидать удобный момент, а то и вовсе, оставляя недоступный центр города в стороне, пробираться далеко в обход путаными улочками предместий.

Зато за все свои мыканья Остап был вознаграждён сполна. Оказалось, что на явке в Черчице к моменту его появления находился не только последнее время пребывавший тут постоянно Змий, но и заявившийся прямо из леса, на какой-то час раньше Остапа, вместе со всей своёй боёвкой, Смерека.

Увидев входящего в комнату нивесть откуда взявшегося Остапа, сидевшие за столом Змий и Смерека сначала удивились, потом обрадовались, но вместо расспросов немедленно усадили парня рядом с собой и первым делом налили ему полстакана первака.

По тому, как его приняли, Остап сообразил, что теперь, после Львова, он на особом счету и, хлопнув предложенную выпивку, не чинясь принялся с аппетитом закусывать. Особых разносолов на столе не было, из чего Остап заключил, что, несмотря на наличие самогона, здесь не пьянка, а деловой разговор.