Ольга Репьева - Необыкновенные приключения юных кубанцев

До боли закусив губу, Андрей молча переживал; девчонка, потрясённая жутким зрелищем, сдерживать эмоции не умела.

— Мама, это что ж это такое! — теребила она обрывок верёвки. — Это ж бесчеловечно — добивать под парашютом… Скорее спускайся же! — почти кричала она, словно это могло как-то помочь делу.

Между тем парашют скрылся из виду, стервятники растворились в белесой дымке. Андрей почувствовал резкую боль в плече и, прихлопнув, нащупал здоровенного овода.

— И как раз же над лиманом! — заметил вслух, досадливо взмахнув рукой; овод, выскользнув из пальцев, взмыл кверху. — А ведь там без лодки ему хана. Нужно поспешать на выручку!

Хозяйка козы, слышавшая эти его мысли вслух, шагнула к нему, но Андрей, даже не глянув в её сторону, подхватил карманы и заторопился прочь. Девчонка раскрыла было рот, чтобы окликнуть, но замешкалась. Затем, бросив козу, догнала его и схватила за руку:

— Можно и мне с тобой?

— Токо тебя мне и не хватало! Пусти, чё прицепилась? — дернул руку, но та не отпускала.

— Пожалуйста, очень тебя прошу!.. Может он ранен, понадобится перевязка, а я умею делать по-настоящему… Возьми, а?

— Отвали, ёкарный бабай! Сказал — нет. — Выдернув руку и не желая продолжать разговор, направился дальше, но не успел сделать и четырёх шагов, как та «прицепилась» снова. Правда, без рук: зашла спереди и, пятясь, продолжала клянчить:

— Ну пожалуйста!.. Пойми же: его могли ранить, и даже тяжело… Потом ведь и сам пожалеешь, что не взял. У меня и бинты имеются, и всё необходимое.

Настырность, эти её жалобные «ну пожалуйста», а также весьма убедительные доводы поколебали андрееву непреклонность. «Конешно, лучше бы прихватить Мишку или Бориса, они и живут-то через огород отсюда, — размышлял он. — Но вдруг пацаны уже умотнули на ерик купаться. А насчёт ранения она, конешно, права».

— А ты это самое… не брешешь? Ну, насчёт бинтов и вобще. — Андрей остановился и внимательно посмотрел ей в глаза.

— Ей богу не вру! — заверила она горячо.

— Ха, тоже мне, забожилась!.. Дай честное пионерское.

— Честное пионерское! — охотно перебожилась та. — Не раз приходилось перевязывать раненных красноармейцев.

— Это ж где?

— В Краснодаре, маме в госпитале помогала. Берёшь?

— Ла-адно, подумаю… может, и вправду пригодишься. Как звать?

— Меня — Марта. А тебя?

— Ну и имечко дали! — хмыкнул он. — Меня можешь звать Андроном. Козу тут привяжешь или отправишь домой?

— Она ещё дороги не найдёт, надо бы отвести.

— А это далеко?

— Нет! Вот наш огород, — показала на самый крайний.

Огород и его бывшие хозяева Андрею были знакомы: тут жил его приятель Рудик, и вот эту кукурузу, спускающуюся до самых верб, весной помогал садить. Правда, Рудик с матерью неожиданно съехали, неизвестно куда и почему… Оказывается, в их хате уже новые жильцы.

— А почему это он стал ваш — купили, что ли?

— Вообще-то он дедушкин. А мы с мамой живём у него, уже больше недели. Не знал?

— Слыхал… Веди свою дерезу, а я забегу на пару минут домой, тут недалеко.

— А ты меня не обманешь?

— Не по-онял…

— Не уйдёшь без меня, — поправилась Марта. — Может, не стоит терять времени, сам ведь сказал — надо поспешать.

— Не бежать же в таком виде, — щёлкнул он себя по загорелому до черноты животу. — Там знаешь, скоко комарья! Тебе тожеть без штанов и длинного рукава делать в лимане нечего — заедят. И поторопись: свистну, но ждать не стану!

Предупреждение показалось чересчур категоричным и Марта, убоявшись, что он может передумать и не зайти за нею вообще, решила предложить свой вариант, для чего пошла на небольшую хитрость:

— Андрон, пожалуйста, помоги мне дотащить Машку; она такая норовистая… я из-за неё не успею собраться. Очень тебя прошу!

— Начина-ается! — упрекнул недовольно. — Дорога каждая минута, а ты со своими машками…

— Если тебе домой только из-за рубашки, то можешь не заходить: я найду что-нибудь и для тебя, — предложила она.

Андрей глянул на солнце — оно уже близилось к полудню — и согласился: — Ну, ежли так, то — пожалуй. Вот что: я с Машкой управлюсь один, а ты — дуй и пошевеливайся!

Коза, словно понимая, что говорят о ней, подошла к хозяйке и жалобно проблеяла, облизываясь.

— Пить захотела? Потерпи немножко, моя красавица. — Подняв остаток верёвки и передав Андрею, новоявленная помощница убежала собираться.

Против ожидания, «норовистая» послушно следовала сзади. На подходе, завидев издали сарай, так дёрнула верёвку, что та выскользнула из руки, — бедолаге не терпелось, видимо, скорее укрыться и от назойливых насекомых.