Сергей Исаченко - Где-то в Курляндии

В день штурма наша газета вышла под шапкой: «Разгромим немецких оккупантов! Освободим Ленинград от вражеской блокады!». В газете были напечатаны отклики бойцов на обращение Военного совета 54-й армии и на письмо ленинградцев к воинам армии Федюнинского, призывавших скорее освободить город Ленина от блокады, беспощадно бить ненавистного врага. В этом же номере газета напечатала статью Ильи Эренбурга «Наши идут», написанную к 24-й годовщине Советской Армии.

На второй день наступления обозначился успех. Наши полки прорвали несколько оборонительных линий врага. Было уничтожено много живой силы и техники противника, захвачены трофеи.

Все работники редакции находились в полках. К вечеру собирались в редакцию, которая тоже была подтянута поближе к передовым частям, обрабатывали собранный материал и ночью выпускали газету. Наутро со свежим номером снова отправлялись в части.

Развивая успех первых боев, дивизия неотступно продвигалась вперед. Газета из номера в номер показывала героев боев и звала на новые подвиги.

Материалы для газеты в боевой обстановке добывать было очень трудно. Ведь во время боя, когда воины совершают перебежки или устремляются в атаку, переползают или врываются во вражеские траншеи, никто не будет писать заметки, там не до этого. Даже побеседовать с тем или иным бойцом иногда не удается, а не только получить от него корреспонденцию. В таких условиях обычно поступали следующим образом: поговоришь с бойцом или командиром, заручишься его подписью, скажешь, что будет напечатана такая-то заметка, и если автор согласен, даешь ее. Иногда удается набросать на листке бумаги основное содержание корреспонденции, ознакомить с ней того, от кого желательно ее иметь, и даешь это подписать. Такие подписанные листки подшивались в редакции и хранились уже как авторские оригиналы.

Но зачастую трудно приходилось организовывать не только авторские заметки, но и собирать материал для собственных статей. Трудности эти состояли как в сборе нужных сведений, так и в проверке их достоверности. Порой долго не удавалось установить точно какой - либо факт, о котором говорили многие. Приходилось пробираться в то подразделение, о каком шла речь, разыскивать командира, а тот в это время или вел людей в атаку, или командовал огнем. Так что ему было не до корреспондента. В таком случае жертвовали оперативностью - пусть лучше материал опоздает на день-два, но зато уж будет достоверным.

Наступление шло успешно. Накануне Дня Советской Армии полки захватили еще один важный рубеж. Газета писала: «Наши части продолжают успешно громить врага. Воины! Еще крепче и сокрушительнее бейте фашистских захватчиков, не давайте им ни минуты передышки, уничтожайте их на каждом шагу. Ознаменуем 24-ю годовщину Советской Армии новыми победами над врагом!»

Наконец решительным штурмом дивизия выбила врага из его укреплений, заняла станцию Погостье и перерезала важную железнодорожную магистраль Мга - Кириши.

Потеряв с падением Погостья выгодные позиции, гитлеровцы предприняли несколько попыток вернуть их. Но все попытки были сорваны, фашисты не только утратили позиции, но и покатились дальше.

Лишь только наши части продвинулись вперед, начали подтягиваться тылы. Бои шли еще в километре за Погостьем, а редакция газеты была уже у станции. Кстати, слово «станция» упоминается здесь условно, так как на самом деле не было даже признаков станции - все сметено ураганом боя. Еще до штурма немцы уничтожили все постройки, взорвали полотно железной дороги и на месте Погостья была большая поляна, усыпанная битым кирпичом и кусками железа.

Редакцию устроили в насыпи железной дороги, в немецком блиндаже. Блиндаж большой, с несколькими накатами. Противник обстреливал Погостье, рвались снаряды и мины. Из блиндажа нельзя было высунуть голову. Но газета у нас набиралась, и вскоре вышел свежий номер, призывавший: «Решительно и смело взламывать оборону врага, брать гитлеровцев в кольцо и истреблять, если они не сдаются».

В нашем блиндаже жили, вероятно, немецкие офицеры. Во всех углах валялись бутылки из-под вина, консервные банки, на нарах лежали перины, одеяла, даже шелковые подтяжки висели на крючке над нарами. Пол был устлан обрывками немецких газет и журналов. Но как мы удивились, когда среди всего этого бумажного хлама нашли номер нашей дивизионки за 26 января. То ли ее занесли сюда побывавшие раньше наши бойцы, то ли каким-нибудь путем она попала к немцам - так и осталось неизвестным.