Степан Исаченко - Десять этажей

Не, Толик, он, конечно, чудак! Да он ещё с детства такой был. Вот сколько его помню, всё время чего-то чудил. Да постоянно, я ж его с первого класса знаю. За одной партой сидели. Вот помню, классе в пятом, что ли, притащил в класс белку. Чёрненькая такая, вертлявая, и с хвостом пушистым. Принёс, значит, показал всем, погладили мы её дружно. А потом он взял и положил её в стол учительский. Говорил, мол, Зинаида Петровна очень белок любит. Ну вот он ей и положил белку в стол. Зачем? А, так у неё ж тогда день рождения был. Да у Зинаиды Петровны, конечно, не у белки же! Так вот, приходит в класс наша Зинаида и топает к столу своему. Ну мы тут замерли, знаем же про белку в столе. Одна только Манька Стригунова рот раскрыла, видать, рассказать хотела, да так и не смогла. Она ж у нас всегда ябеда была. Сидим, наблюдаем. А Толик меня, значит, локтем пихнул и гордо так смотрит: дескать, гляди, как обрадуется! Зинаида Петровна к столу подошла, журнал со всячиной всякой положила и садится. Мы дыхание затаили и ждём. Она нас оглядела так, словно чего заподозрила, и спокойно ящик стола открыла. А белка оттуда ей на грудь-то и прыгнула. А Толик такой довольный кричит на весь класс, мол, с Днём рождения. Ну, потом-то, естественно, вызвали родителей к директору, разбирались долго. Ох и влетело тогда Толику, матушки… Что? Что стало с Зинаидой Петровной, спрашиваете? Так она ж чуть не слегла на месте, сердце подвело. Но Толика это, конечно, не остановило. Он же у нас такой…

Кстати, у Вас не будет сигаретки? Ага, спасибо! О, давненько таких не пробовал…

Ну, Толик-то постоянно у нас чего-нибудь вытворял! Классе где-то в девятом он у нас чего сотворил-то. Тогда наш Фима Штейн, маленький такой и с кучеряшками, схлопотал «двойку» по химии, прямо под конец четверти. Сидит, переживает. Ну Толик его и пожалел. И как-то во время урока, когда наш химик, дряхлый Карп Игнатьевич, вышел покурить – а он два раза за урок курить выходил – Толик, поставив Валюху Серёгина у двери, пошёл спасать Фимино положение. Открыл, значит, журнал и начал рассматривать реактивы в баночках на учительском столе. Сколько раз наш директор Карпа Игнатьевича ругал за то, что реактивы бросает, а тому всё до одного места было. Ну, значит, Толик открыл какую-то банку и говорит, что, мол, это в самый раз. Он-то химию на «пять» знал, не хуже Карпа. Взял Толик палочку стеклянную, зачерпнул порошку из баночки и прямо на Фимину «двойку» в журнал высыпал. И полил сверху чем-то там зелёненьким из пробирки. Мы смотрим, Валюха караулит. Одна вот только Манька Стригунова рот раскрыла, но ничего не сказала. А в журнале тем временем пузырьки пошли, и чернила стали исчезать. Толик сразу заулыбался, и Фима с ним на пару. Тут ещё Лёшик Петрухин стал просить, чтоб и его «двояк» по алгебре вывели. Да только в это время дым повалил, и порошочек начал журнал насквозь прожигать. В общем, когда Карп Игнатьевич с разящим от него запахом табака вернулся, смесь уже стол почти проела. Ох и влетело тогда Толику, по самое коромысло… Да и Карп от директора и завхоза получил тогда прилично! А Фиму, кстати, тогда оставили на второй год. Но Толика, конечно, такой ерундой не остановишь. Он же у нас такой…

Ой, дайте-ка мне пепельницу, а то не достану. Ага, спасибо! Кстати, эти сигареты раньше, по-моему, лучше были…

Да Толик, он же вечно чего-то там творил! Вон, на выпускной-то на наш припёрся с ведром и подушкой. Мы ему говорим, зачем тебе, дескать, ведро на выпускном, да ещё и с подушкой. А он нам отвечает, увидите, мол. Раздобыл где-то ножик, подушку распорол и все перья в ведро высыпал. Послал Валюху на улицу, нет ли кого. Мы же в клубе сельском отмечали. Валюха возвращается и говорит, что Николай Александрович идёт. Это директор наш. Ну, тут Толик дверь входную приоткрыл, взял ведро с перьями и сверху поставил. Ну, знаете, шутка такая – открываешь дверь, а тебя водой обдаёт. А Толик перьев наложил, чтоб Саныч не намок. Ну, мы замерли, ждём. Одна вот только Манька Стригунова рот раскрыла, но не успела ничего сказать. Зашёл, значит, директор наш. А Толик, я так понял, не рассчитал чего-то, ну, Саныча ведром по голове и огрело. Прямо по лысине. Ох и влетело тогда Толику, конкретно так… А директор весь выпускной с красной лысиной просидел. Простил, правда, Толика. Но Толик, конечно же, ничего не перестал чудить. Он же у нас такой…

Ой, а Вы пепельницу обратно не поставите, будьте так любезны. Ага, спасибо! Кстати, не подскажете, сколько времени сейчас? Сколько? Ага, спасибо! Значит, успеваю ещё…