Сергей Исаченко - Где-то в Курляндии

Между тем в группе Анцеборенко происходило следующее. Добравшись огородами до крайней избы, разведчики залегли в грядках. Стали прислушиваться. Из избы доносились голоса.

- Дядя, - тронув ефрейтора за рукав, прошептал Ленька. - Давайте я схожу в избу, на меня не обратят внимания.

- Иди, - подумав, шепотом ответил Анцеборенко, - только будь осторожен. Возвращайся сюда.

Ленька незаметно шмыгнул к плетню и растаял в темноте. Он осторожно прошел по двору, где стояли две автомашины и несколько повозок, и поднялся на крыльцо. Медленно открыл дверь и шагнул через порог. Небольшая крестьянская изба была полна гитлеровцев. При свете коптилки одни возились с обмундированием, другие оживленно разговаривали. В углу кто-то пиликал на губной гармошке. На вошедшего мальчика, действительно, никто не обратил внимания.

Постояв немного, Ленька подошел к сидевшему на лавке немцу. Тот рассматривал свою нательную рубаху, черную от грязи, и выискивал вшей. Он так был увлечен своим занятием, что Леньке долгое время не удавалось привлечь к себе его внимание. Тогда он дотронулся до колена гитлеровца, и тот наконец поднял на него свои бесцветные глаза. Сначала он быстро-быстро заговорил и замахал руками, но мальчик жестами показал, что хочет закурить, и гитлеровец громко расхохотался, выставляя желтые зубы. Потом он, нагло улыбаясь, провел у себя пальцем под носом, что, видимо, означало: утри сначала нос. Другой немец, что-то писавший за столом, повернулся и рукой показал на дверь.

Используя эти минуты, Ленька успел сосчитать гитлеровцев. Их было шестнадцать. Чтобы не вызвать подозрения, он состроил обиженную гримасу, будто недовольный, что ему не дали закурить, и вышел. Очутившись за порогом, Ленька сразу повеселел. Он даже не ожидал, что «знакомство» с фашистами пройдет так удачно. «Посмотрим еще, кто кому нос утрет», - проговорил он про себя, выходя со двора.

Еще в нескольких избах побывал разведчик, сосчитал и там немцев, а также стоявшие во дворах и на улице машины, подводы; заметил, где расставлена охрана, а затем огородами пробрался к ожидавшим его разведчикам. Шепотом рассказал ефрейтору обо всем увиденном. Анцеборенко с любовью потрепал его по голове: мол, спасибо, сынок, за службу.

Группа побывала еще в двух местах, незаметно переползая от плетня к плетню, и обнаружила несколько огневых точек, в том числе вкопанный в землю танк, и к определенному командиром сроку вернулась в рощу. Анцеборенко доложил лейтенанту результаты разведки, подробно рассказав о том, как Ленька собирал сведения.

- Ишь ты, - удивился Лепилов. - Храбрец!

Он тепло пожал руку мальчику. А тот растерялся, только и смог сказать: «Спасибо…» Но придя в себя по-бле такой неожиданности, живо заговорил:

- Буду стараться, товарищ командир. Только вы не оставляйте меня. Возьмите с собой.

- Возьмем, - твердо произнес лейтенант. - Вижу, выйдет из тебя разведчик.

Ленька чуть было не подскочил от радости. Губы его растянулись в широкую улыбку.

К тому времени возвратилась и группа старшины Удовенко. Проанализировав все собранные данные, Лепилов убедился, что его предположения о наличии в селе крупного вражеского гарнизона подтверждаются.

Не мешкая, разведчики тронулись в обратный путь. К утру они уже были в своем расположении, прихватив по пути «языка» - немецкого мотоциклиста, везшего в свой штаб важные документы. Лепилов подробно доложил обо всем командиру роты, а тот - в штаб дивизии.

А Ленька так и остался с разведчиками. Впоследствии он участвовал в выполнении ряда заданий и проявил храбрость и сметку. Однажды он бросил в дом, где располагался фашистский штаб, три гранаты и перебил там немало гитлеровцев. «Это вам за мамку, за наш дом, за спаленную деревню», - твердил он при этом.

Так и прозвали его «маленький мститель».

4

Московско-Островская операция развивалась успешно. В течение первых двух суток наступления войска левого крыла 3-го Прибалтийского фронта прорвали линию «Пантера».

Преодолевая широко развитую систему инженерных заграждений на дорогах, крупные лесные массивы и болотистые участки, наши части к концу июля 1944 года достигли рубежа Амосове (западнее Пскова), Алуксне, Гул-бене и подошли к линии «Мариенбург». Но прорвать с ходу этот заранее подготовленный и сильно укрепленный рубеж вражеской обороны не удалось. Войска получили приказ ускоренно готовиться к его прорыву и завершению Псковско-Островской наступательной операции.