Кирилл Голованов - Катерники

Малякшин полуползком спустился на берег по крутой наклонной доске. Так было ближе, чем по настилу причала. Только тут он вспомнил, что надо бы обуться. Но не станешь из-за такого пустяка возвращаться на катер? К тому же ночь выдалась теплой. Вполне можно было воевать и в одних носках.

Справа от пирса на скале стояли три огромных резервуара с горючим. Шальным снарядом у одного снесло крышу и подожгло. Теперь и без осветительных снарядов стало видно, как в гавань ворвались пять крупных торпедных катеров. На каждом из них было по пятьдесят одному десантнику. Стреляя из автоматических пушек, катера разошлись веером. В них упирались лучи прожекторов, к ним рванулись разноцветные трассы. Но катера второй волны С. Г. Коршуновича гасили прожектора ответным огнем, подавляли вражеские пушки и укрывались дымом. Вскоре Девкина Заводь утонула во мгле, и уже ничего нельзя было разобрать, кроме грохота близкой рукопашной схватки.

Один час и пять минут, больше всех остальных катеров, находился под огнем ТКА-114. Его команда, охраняя причал номер три, выжидала, пока высадится весь десант - триста пятьдесят восемь человек - и будут выгружены две с половиной тонны оружия и боеприпасов. Десант был невелик, но действовал не числом, а натиском. В 02-47 на командный пункт штаба флота, расположенный на высоте 200 полуострова Средний, доставили перехваченную радиограмму командира тяжелой артиллерийской батареи с Нурменсетти:

«Гавань Линахамари в руках врага. Подрывы (пушек) в большинстве случаев произведены. Батарея Вехнера разрушена».

По поводу взрыва пушек вражеский артиллерист втирал очки своему начальству. Очень много техники убегающие фашисты оставили нетронутой. Но главное он скрыть не мог. Радиоперехват подтверждал победу, хотя береговые батареи у входа «в чулок» еще стреляли по уходящим катерам, лаяли, как шавки из подворотни.

ТКА- 114 выходил из Девкиной Заводи в 00-11 следующих суток. Шли медленно, в сплошном дыму, больше всего опасаясь случайного столкновения с кем-либо из своих. Находясь на своем посту у среднего мотора, Малякшин почувствовал удар со скрежетом, и сразу после того его вызвали в ходовую рубку. За штурвалом стоял командир капитан-лейтенант Успенский, а за «газами», то есть за рукоятями управления двигателями, не было никого.

- Надо проверить рулевое управление, - сказал командир.

Старшина первой статьи Малякшин подумал, что перебиты тонкие стальные тросики, которые тянулись от штурвала за корму, где были закреплены на противоположных концах трех металлических полукругов или, точнее, секторов. Поворот штурвала с одной стороны натягивал тросики, с другой - ослаблял. Сектора, разворачиваясь, вращали опущенные под воду оси на жестких креплениях. К каждой из трех осей были намертво прикреплены плоскости, по-морскому - «перья» рулей. Малякшин все тщательно проверил и не нашел обрыва.

- Ладно, - сказал Успенский. - Оставайтесь за «газами».

- А где старшина команды?

- Ранен, - скупо обронил командир.

В узком каменном «чулке» почти при нулевой видимости катер не слушался руля. А батареи противника, те, что еще уцелели, продолжали стрелять. Ослепленные дымом, они палили по заранее пристрелянным рубежам. На фарватере, то есть основном пути кораблей, густо падали снаряды.

Помогая капитан-лейтенанту Успенскому, Малякшин включал один двигатель обычным порядком, а другой - на задний ход. Винты, вращаясь в разные стороны - «враздрай», - действовали вроде руля, и катер кое-как продвигался вперед. Переключать моторы приходилось часто, а между тем в машинном отделении осталось всего два человека - Саша Косулин и Коля Рымарев. Для заднего хода им надо было изо всех сил прижимать рычаг специального устройства - муфты. Конструкция муфты была неудачной, и сил у матросов не хватило. Скоро в муфтах сгорели от трения тормозные ленты. Гребные винты торпедного катера теперь вращались только на передний ход.

- Попробуем вручную разворачивать сектора рулей, - предложил Малякшин.

Успенский сомневался. Сектора были опущены почти на метр ниже уровня палубы. Каким же манером их можно развернуть без стальных тросиков? Но попробовать стоило, иначе катер неизбежно выбросит на камни или прижмет к вражескому берегу.

Малякшин слез с кормы к самой воде и сел верхом на сектор правого руля. Торпедист Володя Яшенко дал ему короткий железный ломик. С помощью левой ноги и левой руки Малякшин приспособился шевелить средним рулем. Успенский сперва осторожно дал самый малый ход, и Сто четырнадцатый послушно двинулся в нужную сторону.