— Думали. Только немцы тоже меняют тактику, на мякине их не проведешь. И воюют упорно. Истребители при обстреле зениток нас атакуют... Ну да ладно, отдыхай, что-нибудь придумаем.
Омельченко ушел, а Хрущев стоял, погруженный в невеселые думы. Нет, война не дает о себе забыть... На днях два лучших экипажа погибли — капитана Ситнова и старшего лейтенанта Кулакова. Не раз Хрущев летал с ними на задание, не раз во время атак истребителей друзья прикрывали друг друга огнем пулеметов. Молодые, хорошие ребята. И вот их нет. А кто-то не вернется еще сегодня, и завтра...
— О чем, командир, задумался? — прерывает размышления старшего лейтенанта штурман. — Снова Эльза небось вспомнилась?
— А что, разве не достойна? — поддержал шутливый тон командир. — Ты и то ее не забываешь, а я как-никак с ней по душам разговаривал.
— Хороша Маша, да не наша, — вздыхает Штанев. — И далеко к тому ж. Давай-ка лучше отдохнем, пока есть возможность.
5
Вечером резко холодает: земля еще не отогрелась, едва солнце опускается за горизонт, стынью веет снизу и сверху, от посиневшего сразу неба, ставшего по-осеннему холодным, неприветливым. Хрущев и Штанев провожают [28] уходящие один за другим на юго-запад бомбардировщики. Последним взлетает старший лейтенант Смольников, на фотографирование Багерово.
Пилоты Смольникова недолюбливают, и есть за что: в полку летчик около года, а на боевые задания летал не более десяти раз. Все у него что-нибудь, как говорится, не слава богу. Вот и сейчас Хрущев провожает взлетающий самолет, прищурив глаза.
— Если он улетит, пойдем отдыхать, — говорит Штанев.
— Не спеши, кума, в баню, пар останется — позовут, — шутит Хрущев. И будто в воду смотрит: бомбардировщик вдруг уклоняется к оврагу и прекращает взлет. — Что я тебе говорил?
— Теперь не иначе нас пошлют, — дополняет Штанев.
Не проходит и пяти минут, как к ним подбегает дежурный по аэродрому и сообщает: срочно на КП.
У землянки, служащей командным пунктом, Хрущева поджидает командир дивизии полковник Лебедь, командир полка подполковник Омельченко, начальник штаба, замполит. Лица у всех хмурые, недовольные.
— На постановке задачи присутствовали? — без обиняков спрашивает Лебедь у Хрущева.
— Так точно, товарищ полковник, присутствовал.
— Какую задачу должен выполнять Смольников?
— Сфотографировать аэродром Багерово. Теперь эта задача поручается вам. Ясно?
— Так точно.
— Полетите на самолете Смольникова, — уточняет Омельченко.
— Отправляйтесь на самолет и готовьтесь к вылету. Какие будут у вас, товарищ старший лейтенант, соображения по этому поводу? — поинтересовался полковник.
— Наши летчики уже трижды летали на это задание. Неудача, думается, заключается не только в том, что аэродром сильно защищен зенитной артиллерией, прожекторами и истребителями, а и нашими тактическими просчетами: разведчик идет в общей группе на Керчь, когда все средства ПВО приведены в боевую готовность. И высота фотографирования — шесть тысяч метров — великовата:
могут облака помешать, и локатором легче поймать...
— Ваши конкретные предложения? — Лебедь что-то быстро помечает в блокноте
— Разрешите мне, товарищ полковник, взлететь на [29] сорок минут позже? К этому времени группа завершит работу, ПВО успокоится. Я на приглушенных моторах с семи тысяч снижусь до тысячи восемьсот...
Лебедь стреляет взглядом в Омельченко, в Штанева и вновь делает пометки в своем блокноте.
— Хорошо, пусть будет по-вашему. Взлетайте, старший лейтенант, хоть на час позже, но снимки — привезти!
6
Бомбардировщик долго и нудно набирает высоту, и чем выше он поднимается, тем чернее становится небо и ярче светят звезды, словно до них остается совсем близко. Члены экипажа изредка подают голос, не желая, видно, отвлекать командира от пилотирования. Наконец стрелка высотомера достигает семитысячной отметки. Летчик отдает штурвал от себя — переводит самолет в горизонтальный полет. Машина сильно отяжелела, почти не реагирует на рули, долго раскачивается, «плавает», прежде чем опустить нос или накрениться. Кислородная маска плотно охватывает переносицу и подбородок, чистый кислород сушит горло; зато на такую высоту редко залетает зенитный снаряд, истребителей тоже пока не видно. Внизу — пустота и безмолвие. Притаилось, спит все живое... Нет, не спит! Справа, чуть в стороне вспыхивает ракета и взвивается ввысь, то ли указывая, где вражеская цель, то ли просто приветствуя наших летчиков. Кто он, этот
Читать дальше