Михаил Булавин - Боевой 19-й

— Не волнуйтесь. Все минует, — успокаивала старушка. — Им и в голову не придет, что он здесь. Не будут же они проверять каждый дом. У них на это времени не хватит. Это только вам кажется, что на мой дом смотрят все прохожие.

Быльников снова открыл глаза. Было темно. Он повернул голову и внизу, на полу, увидел тонкую полосу света. «Это из-под двери», — осенила его догадка. Но где он? И снова Быльников силился припомнить события той ночи. Потом он услышал бой часов. Их музыкальный звон долго лился в воздухе. Он сделал движение рукой и вдруг как бы нашел, ощутил себя. Он попытался поднять руку, но она была необыкновенно тяжела и бессильно упала на одеяло. Он задвигал пальцами и ощупал мягкий ворс одеяла. В комнате, скрытой за пологом, разговаривали женщины. Полог зашевелился, и широкая полоса света упала на него. Он увидел женщину, стоявшую в дверях, но на этот раз это была не старушка. Он не мог рассмотреть лица, но видел светлое очертание головы, фигуру. Полог закрылся, через минуту в комнате возник свет, кто-то подошел и сел у изголовья. Мягкая, нежная рука коснулась лба. Потом свет приблизился, и над нам склонилось лицо молодой женщины.

— Боже мой!.. Вера! — прошептал он. — Вера!..

Она ниже склонилась над ним, и он почувствовал

прикосновение ее волос и горячую каплю, упавшую ему на щеку.

В этот поздний вечер есаул Бахчин торопился к полковнику разведывательной службы Рокотову, где должна была собраться компания для игры в карты. Сообщив на всякий случай ординарцу свой адрес, Бахчин вышел на улицу.

Только что он допрашивал рыженькую санитарку Елену Реутову. Он требовал от Елены, чтобы она вспомнила, когда в госпиталь среди других раненых поступил казачий офицер. Это было недавно, она должна припомнить. В противном случае, пригрозил он, ей придется прогуляться на холодильник. Это тоже не так далеко...

— Нет. На моей смене не было таких, — спокойно ответила девушка, глядя Бахчину в лицо.

— Одной ночи для размышления вам вполне достаточно, — сказал он и ушел.

«Быльников здесь, — говорил он себе. — На допросе бежавший от него казак Стрельников показал, что выстрёлил Быльникову в спину, но кто-то полоснул самого Стрельникова шашкой по плечу. Быльников либо убит, либо ранен. Если он был убит, то его обнаружили бы. Если ранен, то где он находится? Госпиталь не эвакуировался. Солдат Тягунов говорит, что в палате с ним лекал еще один раненый, но куда он девался — неведомо».

Врач Зимин объяснил, что раненых нередко перемещают из палаты в палату в зависимости от состояния их здоровья. Никакого офицера в госпиталь не доставляли, и в доказательство своих слов показал записи в книге регистрации.

— Да. Но вы могли его и не внести, — заметил Бахчин врачу.

'— В связи с чем я должен был нарушить это правило? — задал вопрос Зимин и уставился на Бах-чина.

— Что же тогда можно предположить? — спросил Бахчин. Ему хотелось знать, что и как ответит врач. Тогда станет ясно, брать под подозрение Зимина или нет.

— Простите меня, господин есаул. Я ничего не могу предполагать, так как это в мои функции не входит.

— Ясно, — ответил Бахчин, ,хотя ничего ясного для него не было. Но он не сдавался. В нем загорелась страсть контрразведчика.

Он шел в темноте, осторожно ступая по полуразрушенному тротуару и направляясь к столбу, на котором маячил зажженный фонарь.

«Ах, если бы напасть на след сотника!»

Вере не спалось. Она вставала и бродила по комнате. Сколько она передумала за это время! Какие

добрые и самоотверженные люди Григорий Андреевич и Софья Александровна, приютившие у себя дома раненого. Они подвергают себя опасности. И она вдвойне волнуется и за Владимира и за них.

Вера подошла к окну и, приоткрыв штору, смотрела на пустынную улицу. На ушу против дома на столбе горел фонарь, бросая круг света на землю.

Какой-то офицер вошел в этот колеблющийся круг, вынул портсигар и стал закуривать. Ветер тушил спички, и офицер догадался повернуться спиной к ветру. Когда он прикурил, скользнув взглядом по окну, Вера обомлела и зажала рот, чтобы не вскрикнуть.

На нее смотрел , тот самый есаул, который искал Владимира. Не двигаясь, оцепенев, стояла она и прислушивалась, не раздадутся ли шаги, не постучатся ли сейчас в дверь. Гулко билось сердце. От напряжения звенело в ушах. Ей казалось, что офицер увидел ее. Она вздрогнула и замахала рукой, когда раздался несносный бой часов. Своим звонким металлическим голоском они громко выговаривали: «Здесь он, здесь он».