Михаил Булавин - Боевой 19-й

«Подпустить белых как можно ближе и открыть огонь, затем поднять бойцов и повести в контрнаступление. Но бросать пеших стрелков на бронепоезд — безумие. Взорвать железнодорожный путь — поздно. Он просматривался и простреливался врагом. Отойти? Но сейчас отступление равно предательству. Белоказаки тотчас же воспользуются этим и ударят в тыл защитникам города».

В эти минуты и подошел отряд Паршина. На первых порах это подкрепление воодушевило Смирнова, но положение все равно оставалось тяжелым.

Паршин понял, что его помощь только отодвинет развязку, но положения не изменит. Взяв с собой Устина и двух рабочих-коммунистов, он быстро разыскал Смирнова.

Тот принял его с радостным возбуждением и торопливо заговорил:

— Никак не ожидал. Благодарю. Садитесь рядышком. Рассказывайте, что в городе. У кого завод Ри-хард-Поле? Как мы будем координировать свои действия? Обстановка, надеюсь, вам известна. Что мы можем противопоставить бронепоезду белых? Он как дамоклов меч висит над нами.

После беспрерывных боев, Смирнов стал неузнаваемым. Его аскетическое лицо посерело, небритые щеки ввалились. Только в глазах не мерк лихорадочный блеск да в движениях сохранилась прежняя легкость.

Все предложения, которые он выдвигал, сводились только к тактическому успеху, но не к общему. Тогда Паршину вдруг пришла дерзкая мысль, рожденная непобедимым желанием отстоять вокзал.

— Мы захватим бронепоезд противника, — сказал он решительно.

Смирнов помотрел на него недоверчиво и удивленно:

— Каким же образом осуществить эту идею?

— Мы отберем десяток смелых и отважных бойцов, вооруженных наганами и двумя-тремя гранатами. Как только бронепоезд ворвется сюда, они на виду у него бросят винтовки, поднимут руки и... сдадутся в плен. Да-да-да-да! Вы учтите, что сейчас белые уверены в том, что наши силы иссякли и мы вынуждены сдаться. Белые будут считать, что вокзал в их руках, и не* пременно откроют двери бронепоезда. Следует предположить, что белые либо начнут загонять пленных в поезд, и тогда схватка произойдет внутри, либо в открытую дверь полетят гранаты. Вторая группа вооруженных бойцов должна находиться в засаде и придет на помощь первой. Все, конечно, зависит от обстоя* тельств, решимости и мужества наших товарищей.

По тому, как настораживался Хрущев, как порывался что-то сказать, как перебегали его глаза с командира'на командира, Паршин понял, что Устин обязательно вызовется принять участие в этой операции. Мягким движением руки он сдерживал Устина.

— А вдруг... — задумчиво произнес Смирнов, взявшись за подбородок.

— Конечно, все может обернуться иначе, но не станем гадать. Нужен подвиг!

— Да, осуществление этого плана сразу изменит течение боя, вырвет у врага инициативу.

— Вот именно, — подтвердил Паршин.

Смирнов окинул его взглядом.

— У меня нет больше ни сомнений, ни колебаний.

— Тогда давайте действовать без промедления, — горячо сказал Паршин. — У нас остались считанные минуты.

Но время тянулось поразительно медленно. К вокзалу в засаду отправилась вооруженная группа бойцов. Стрелки Паршина и Смирнова вели огонь по перебегающей цепи белоказаков. Паршин пояснял опера* тивной группе, что они должны делать для достижения цели. Он зорко следил за их поведением, боясб заметить неуверенность и робость, но они не только не теряли присутствия духа а, наоборот, живо, даже с горячностью обсуждали план, как обычное боевое задание.

Ему не хотелось отпускать Устина, но одновременно ему казалось, что замысел может быть осуществлен только при его участии. Поэтому, прощаясь с товарищами, Паршин сказал:

— Ну, Хрущев, надеюсь на твою смекалку и опытность. В добрый час, товарищи!

Но как только они ушли, Паршина охватило беспокойство. Успеют ли товарищи прийти на вокзал, прежде чем туда ворвется бронепоезд, который уже показался из-за поворота? Чтобы лучше вести наблюдение, Паршин перебежал к телеграфному столбу. Спрятавшись за ним, он прижал >к глазам бинокль и пристально всматривался в сторону станции. Пули впивались в столб и тенькали над головой. Красноармейцы, увидев командира в опасности, кричали: «Укройтесь! Вас заметили!»

Обнаружив группу, пробравшуюся к вокзалу, Паршин немного успокоился и пополз . в цепь своего отряда. Бронепоезд дал несколько пулеметных очередей и прошел мимо. Паршина вновь охватило волнение. Надвигался решительный момент. Порой ему казалось, что план его фантастичен и невыполним, но тут же он старался успокоить себя тем, что если товарищи согласились идти добровольно, с охотой, значит они верят в его осуществление.