Джек Хиггинс - Бенефис Лиса

Полоска света пробивалась между задернутыми занавесками на одном из окон жилой комнаты. Он принялся бешено колотить в дверь. Никакого отклика. Он подергал ручку двери, и дверь отворилась. Клейст заглянул в жилую комнату. На столе стояла керосиновая лампа, в камине тлели угли, но больше никаких признаков жизни. В кухне тоже было пусто.

Клейст остановился у подножия лестницы и крикнул:

— Галлахер, где ты?

Никакого ответа. Он взял керосиновую лампу и пошел наверх, чтобы убедиться своими глазами, что никого нет. В спальне было пусто. Он спускался с лестницы очень медленно и с трудом, снова вошел в комнату и поставил на стол лампу.

Потом он завернул ее, и комната погрузилась в темноту, за исключением небольшого свечения углей в камине. Он отдернул занавеску на окне и сел в кресло качалку, развернув его так, чтобы видеть двор залитый лунным светом.

— Вот так-то, сволочь. Когда-нибудь ты все равно придешь домой.

Он вытащил из кармана маузер, положил его на колени и приготовился ждать.

Баум и Хофер в Сентябрьском приливе наслаждались неожиданно вкусным ужином. Холодный жареный цыпленок, местный молодой картофель, салат, да еще и бутылка превосходного вина, подаренная капитаном Хейдером. В лунном свете вид на залив Сент-Обин был удивительным, и они вышли на террасу допивать вино.

Спустя некоторое время появился капрал, который готовил ужин.

— Все в порядке, господин майор, — обратился он к Хоферу. — В кухне снова чисто. Я оставил кофе и молоко. Может быть, что-нибудь еще?

— Не сегодня, — сказал ему Хофер. — Мы будем завтракать ровно в девять. Яйцо, ветчина, все равно. Что есть. Сейчас можете возвращаться к себе.

Капрал щелкнул каблуками и ушел. Баум сказал:

— Какая ночь!

— Мой дорогой Бергер, скажите лучше: какой день! Самый удивительный в моей жизни.

— А впереди еще второй акт. — Баум зевнул. — Помня о завтрашнем дне, не плохо бы и поспать. — И он направился внутрь дома.

Хофер сказал:

— Вы, конечно, с учетом табели о рангах должны занять главную спальню, что прямо над этой комнатой, которая имеет отдельную ванную. Я устроюсь в маленькой комнате в конце коридора. Из нее видно, что происходит перед домом. Лишняя предосторожность не повредит.

Они пошли наверх. Баум так и держал в руке свой бокал с вином.

— Который час? — спросил он.

— Если вы еще будете спать, я разбужу вас в семь тридцать, — сказал ему Хофер.

— Роммель встал бы в пять, но не будем переигрывать. — Баум улыбнулся. Он закрыл дверь в свои апартаменты. Пройдя через помещение для переодевания, он оказался в самой спальне. Она была незамысловато обставлена: два шкафа, столик с зеркалом, двуспальная кровать, все, по-видимому, осталось от старых хозяев, у которых этот дом был реквизирован. Капрал раздвинул шторы на окне. Они были длинными, до самого пола, и тяжелыми, сшиты из красного бархата. За ними оказалась стеклянная дверь в стальной раме. Баум открыл ее и вышел на верхнюю террасу.

Вид отсюда был еще лучше, чем с нижней террасы. Справа вдали стала видна гавань Сент-Обина. Стояла тишина, которую нарушал только собачий лай где-то в дальних полях. Затемнение в Сент-Хелиере соблюдалось не вполне, то там, то здесь появлялись светящиеся точки. Море было спокойным, полоска пены лежала вдоль пляжей, небо светилось лунным и звездным светом. Ночь, за которую нужно благодарить Бога.

Он поднял бокал и сказал тихо:

— Ле хайм! — Повернулся, раздвинул шторы и вошел внутрь комнаты, оставив дверь открытой.

Мартиньи потребовалось двадцать минут, чтобы подняться между деревьями наверх. Подъем был трудным из-за густого подлеска, но он этого ожидал. Ему, однако, повезло, что перед ограждением сада не было изгороди из колючей проволоки, что он отметил еще при первом посещении. Он так окончательно и не утвердился в своих намерениях, когда осторожно перебрался через ограждение. Услышав голоса, он спрятался в тени пальмы и посмотрел на террасу, где освещенные лунным светом стояли Хофер и Роммель.

— Какая ночь! — сказал фельдмаршал.

— Дорогой мой Бергер, лучше скажите: какой день! — сказал ему Хофер.

— А впереди еще второй акт.

Мартиньи, стоявший в тени пальмы был поражен этим обменом загадочными фразами. Что за чушь? Когда они скрылись внутри, Мартиньи прокрался через лужайку ближе к дому и спрятался под навесом. Минуту спустя фельдмаршал появился на верхней террасе и, опершись на поручни, стал смотреть на залив. Постояв, он поднял свой бокал, тихо произнес: