Виктор Костевич - Подвиг Севастополя 1942. Готенланд

– Хватит таращиться! – раздался голос старшего по машине. – Садимся и едем.

Мы поплелись к грузовику. Дидье похлопал «молодого» по плечу.

– Держись. Бог даст, пронесет.

Залезши в кузов, тот потом всю дорогу молчал, не встревая в наши разговоры и не разоблачая трусов, предателей и поджигателей войны. Что, в принципе, было не так уж плохо, если бы не цена. Но на войне дорого платишь за всё, даже за подобную мелочь.

На русском юге темнеет быстро, и до расположения нашей части мы добрались в глубоких сумерках. Оставив грузовик, отправились по ходам сообщения на поиски третьей роты, которую, по счастью, отыскали без особого труда. Обнаруженный нами в просторном блиндаже командир второго взвода старший фельдфебель Греф был откровенно нам рад.

– Явились, красавцы? Ну, теперь пойдет служба. Сегодня, так и быть, высыпайтесь, а завтра в дозор. Выпьете?

Что Греф сделался старшим фельдфебелем и командует взводом, я узнал еще от Дидье, при мне взводным был Кригер. Но Кригера смертельно ранили в феврале, и наш бывший отделенный Греф пошел на повышение. Он забыл, как меня зовут, и несколько смущался – начальнику положено знать подчиненных. Поэтому Хайнц, обращаясь ко мне, постарался ввернуть мою фамилию и имя.

– Давай, Цольнер, правда выпьем. После сегодняшнего есть за что. Так ведь, Курт?

– Верно, Цольнер, надо выпить! – оживился Греф. – Пиво дрянь, но другого нет. А что у вас стряслось?

– Русские штурмовики, – объяснил Дидье.

– Все живы?

– Один. Как раз с нами ехал. Молодой.

– Это еще по-божески. Тут недавно такое было…

Мы посидели с ним часа полтора, изредка прислушиваясь к звукам вдруг возникавшей ночной перестрелки, узнавая последние новости и наводя справки о наших товарищах. Их стало значительно меньше. Райнхарда и Цвибеля убили, Шток, Мартенс, Ульман, Гайер и Фрич выбыли по ранению.

– Мартенс точно не вернется, – посетовал Греф. – После такого долго не живут. Даже не верится, позавчера пили спирт.

– Разбавленный? – поинтересовался Хайнц, уводя разговор от тягостной темы.

– А как же? Мы ведь не русские свиньи. Цивилизация. Хотя я готов теперь и неразбавленный пить. Как, кстати, молодняк? Что-то они мне не показались.

На новичков, пришедших с нами – всего три человека, направленных в наш взвод, – Греф даже не взглянул, сразу же отправив спать, чтобы заняться воспитанием после подъема. А скорее чтобы просто не мешали выпить пива и пообщаться со старыми знакомыми. Но вряд ли они спали, наш разговор не мог не привлечь их внимания, да и впечатления дня были для них пока слишком сильными.

– Нормальные ребята. В лагере бегали не хуже других.

– Хе, – рассмеялся Греф. – Вы же у меня прямо из лагеря. Законченные профессиональные убийцы. И чему вас там учили?

– Гимнастике, – буркнул я.

– Спорт вещь полезная, спорить не буду. Кто там теперь заправляет? Шёнер, поди?

– Начальником был майор Бандтке, Шёнер его заместителем и командиром нашей роты.

– Странно, я думал, что Шёнер уже выслужился. Драл нас когда-то как коз, плевать хотел, что мы были унтерами, а он сопливым лейтенантом. Такой не пропадет.

– Выслужится еще, – буркнул со злостью Дидье.

– Вам, видно, тоже досталось, – предположил не без удовольствия Греф. – Да ладно, каждый делает свое дело. Главное – делать его хорошо. Верно?

– Угу, – согласился я. Похоже, слава Шёнера была давнишней, но некоторые из его педагогических приемов родились совсем недавно и Греф о них не знал. Или не считал нужным говорить, что знает. Однако «профессиональные убийцы» задели. И меня, и Дидье.

Встав поутру, мы встретили пулеметчика из нашего отделения Отто Брауна. Обвешанный запасными патронными лентами, он возвращался с ночного дежурства. Здоровый и в меру добродушный гессенец был выше нас на полголовы, и Дидье в свое время прозвал его Оттоном Великим. Отто не возражал – ни против прозвища, ни против признания собственного величия. Увидев меня и Дидье, он потряс нам руки и с ходу сообщил, что мы приехали вовремя, потому что скоро Севастополю крышка и мы как раз успеем настучать русским свиньям по башке.

– Слышали ночью, я их поливал? Ползали, сволочи, у самых заграждений. Будете вечером свободны, выпьем. Спать хочу, как собака.

Однако спать он не лег, принявшись вместо этого бриться вместе с нами под аккомпанемент окончательно проснувшегося фронта. Потом же, когда, прихватив с собой новичков, мы отправились в батальонную канцелярию, чтобы доложиться и встать на довольствие, Отто потащился за нами, радостно излагая последние новости. В итоге ему пришлось пережить жестокую и незаслуженную обиду.