Николай Внуков - Когда гремели пушки

Вот над самым ручьем разбрасываются и опять копнятся ветром зеленые ветки березы!.. Вот бегут чередой высокие белогривые волны по осыпанной солнцем реке. Это ветер их гонит, ветер…

А вот уже седая пурга Ладоги рвется в кабинные стекла. Душно. Полетел густой красный снег… «Почему я не подушка, не машина, не гаечный ключ? — мелькнула мысль. — Им не нужен воздух!»

— Будет воздух, — шепчет комбат и, прижав к моему сердцу насос, усиленно, будто в спущенное колесо, начинает накачивать воздух.

И сердце раздалось.

— Лопнет! — кричу я. — Хватит качать!

— А мы его завулканизируем, — еще тише шепчет комбат, а сам все качает и качает…

Но вот Сашка Иванов (которого недавно похоронили) смеется и накидывает мне на шею буксирный трос. «Тебе, — говорит, — в гору не подняться. Я помогу!..» И я бегу за его машиной на буксире. Гора и правда крутая, я встаю и падаю вновь. «Сашка, остановись!» — крикнуть хочу ему, но горло сдавило тросом, а во рту почему-то оказался чеснок. Хочу его проглотить — не получается: застрял в горле. Невыносимо тяжело! А тут еще у меня на груди пляшет гора Казбек, пляшет и разваливается, и все камни летят ко мне в рот. «У него снежный обвал в горле, — кричит врач, — бегите от него… взорвется!»

Спал я, говорят, на своей «солдатской» подушке, закусив ее угол. Кто-то тыкал мне в нос длинные иголки. «Да это нашатырь, а не иголки, — вдруг сказала, склонившись надо мною, мать. — Я теперь у вас в полку помпотехом работаю! Ну, просыпайся, а то ужин остынет…»

И я проснулся. Вернее, очнулся — бред кончился.

В госпитале у всех было по одной подушке, а у меня — две. Одна из них — моя, «солдатская».

Старшая сестра сказала:

— Друзья упросили взять эту подушку: скорее, говорят, больной поправится. Она, значит, ваша сослуживица?! — И, улыбнувшись, сообщила: — Мы ей наволочку сменили: старая-то слишком чумазая была!..

Победа захватила нас в Беслане, на Кавказе. Утром кто-то выдернул у меня подушку и подбросил ее вверх.

— П о б е д а!!!

Я сперва ничего не понял, а потом не поверил: быть может, это сон приснился на «солдатской». «Она же не любит войну», — говорил Сашка. Но моя подушка взлетела вместе с пилотками высоко-высоко в воздух.

— П о б е д а!!!

Наконец я поверил, и голова от этого долгожданного сообщения закружилась как от хмельного.

Победа!.. Одно это слово вмещает в себя понятие многих слов.

Победа — это мир, дом, радость и счастье!!!

А есть ли что дороже мира? Оценить его в полной мере могут, только люди, познавшие войну.

Командир полка, Илья Васильевич Троицкий, велел привезти бочки вина, отсчитав для этого собственных три тысячи рублей. На моей машине соорудили трибуну, на которую под конец торжественного митинга взошел и я.

Но для выражения радости слов не находилось. Я потоптался в кузове «студебеккера», соскочил на землю, выхватил из кабины свою «солдатскую» и влез на трибуну снова.

— Ребята, товарищи командиры, — крикнул я, — желаю вам скорейшего возвращения к матерям, невестам и женам! Вы заслужили и нежность, и ласку. А кто не женат, пусть женится. Невест хватит! Салют! — И, зубами разорвав угол наволочки солдатской подушки, я захватил горсть пуха и подбросил его над головами воинов. — Ура!

— Урр-ра!!! — раскатилось над площадью луга, который был уже зеленее фуражек пограничников. — Урр-ра!!

И в этот миг над горами Кавказа загрохотал веселый весенний гром. Казалось, что само небо радовалось нашей победе и вместе с нами салютовало весне и миру золотом своих молний.

Под вечер праздник разгорелся с большей силой. На улицах обнимались и целовались незнакомые друг другу люди. И вдруг на углу одного переулка я увидел тетю Пашу. Тетю Пашу, которая еще до войны подарила мне подушку. Теперь она одаривала солдат цветами.

— Тетя Паша, а мне?

Она внимательно посмотрела на меня и продолжала свое дело.

«Не узнала», — решил я и протискался к ней.

— Тетя Паша, старых знакомых не узнаешь?!

— Вы, молодой человек, обознались, — смеясь сказала женщина, подавая мне душистую ветку жасмина. — С победой, сынок! А я не тетя Паша, а, тетя Маша… Верно, у меня есть сестра. Та действительно Паша. Недавно уехала в Волховстрой. Месяц у меня гостила. Ты, наверно, с ней меня и спутал. Да нас многие путают: мы с ней — двойняшки. Ну, милый, пойдем на завалинку, расскажи о сестре, откуда ты ее знаешь? Уж не из Волховстроя ли ты чудом? Сама до замужества жила там. Родина это моя…