Сергей Бортников - Добро пожаловать в Некрополь

Выпускников пристроили в полк особого назначения «Браденбург-800», в составе которого была одна украинская рота. Впоследствии почти все мои сослуживцы влились в батальон «Роланд», а я по протекции самого Мельника перешёл на службу в украинскую полицию.

Затем по распоряжению уже нашего, московского, Центра сделал всё, чтобы возглавить участок в Сельце, как я подозреваю, только для того, чтобы облегчить наш с тобой контакт. Зачем? Буду откровенен… По всей видимости, тема, которую ты случайно затронул, оказалась для руководства очень важной, и оно решило задействовать агента, хорошо разбирающегося в ядерных технологиях… Смотри, опять Никифор возле нас трётся! На шпика он не похож — идиот полный, к тому же трус; что ему от нас надо?

Вести из Шацка пришли уже через месяц. Достаточно быстро, если учесть, что сначала радиограмма поступила в Центр и лишь потом, после скрупулёзной фильтрации данных, была спущена назад на Волынь, теперь уже в Кашовку. И то частично.

Первая новость оказалась довольно оптимистической, хотя узнать что-либо о функциях сверхсекретного германского объекта на берегу озера Свитязь партизанам не удалось. Зато они установили, что всех советских военнопленных, принимавших участие в его строительстве, фашисты расстреляли. Не пожалели и крестьян, проживавших в радиусе одного километра от того места.

Теперь никого из них и близко не подпускают к «колючке», а при попытке проникнуть за неё сразу открывают огонь на поражение.

А вот вторая новость откровенно огорчила.

Староста Гинайло сдержал своё слово и при помощи своих сподвижников вскоре выяснил фамилии почти всех участников антифашистского подполья.

Сделать это оказалось не очень сложно.

В деревне Кропивники пропала часть молодых людей, ранее состоявших на учёте в комсомольской организации. Куда они могли деваться? Ответ напрашивался сам собой: ушли в партизаны.

Стодон вызвал карателей. Те долго не церемонились: согнали в одну кучу родителей, сестёр-братьев подозреваемых и расстреляли их.

Можно только представить, какое горе и какая жажда мести поселились с тех пор в сердцах народных мстителей Бегаса, Шепели, братьев Рупинцов, Сулима, Зинчука и многих других…

Но количество штыков в отряде не уменьшилось. Напротив, вскоре к ним примкнули Фёдор Савич Кропивник, Николай Никифорович Козак, Евгения Яковлевна Боярчук, Евдоким Михайлович Редько, Моисей Иванович Копытко, Анисий Андреевич Смоляр, Ярина Марковна Смоляр, Калина Иванович Смоляр, Фёдор Илларионович Боярчук, Параска Демьяновна Шепеля и ещё, ещё, ещё…

Бойцы полицейских батальонов вермахта, как, например, того же 314-го, получившего за «доблесть» название Мацеевский, щеголяли в эсэсовских мундирах, а щуцполицаи [45] Служащие вспомогательной полиции. получили свою форму только в начале декабря 1941 года. Германские хозяева и тут сэкономили на верных слугах — выдали им обмундирование воинов литовской армии. Жёлто-голубые повязки, напоминавшие о «вечном стремлении к государственной независимости», сменили нейтральные, белые, с надписью по-немецки «Полиция».

Каких-либо конфузов на участке, контролируемом Семенюком и компанией, не случалось. Тишь и благодать! «Контингент», то есть план по отправке в глубь рейха людей, крупного рогатого скота и продовольствия, они успешно выполняют. А больше руководство ничего и не заботило.

О советских партизанах на Ковельщине в то время пока никто и слыхом не слыхивал.

Но 5–6 декабря на фронте случилось непредвиденное. Красные войска, обессиленные, морально угнетённые, как утверждала геббельсовская пропаганда, вдруг воспрянули духом и пошли под Москвой в контратаку.

Угроза захвата советской столицы практически отпала.

Блицкриг был сорван.

Только тогда советское Главнокомандование вспомнило, что в тылу у немцев остались верные, преданные люди — подготовленные, обученные — и стало искать с ними связи…

Волынь не приняла националистически настроенных галицких лидеров. С первых дней войны здесь действовала своя повстанческая армия — «Полесская Сечь», имевшая в своём составе свыше 10 000 штыков. Причём почти все воины этого образования были местными и пользовались среди волынян непререкаемым авторитетом.