Сергей Бортников - Брусиловская казна (сборник)

В составе 4-го кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Якова Фёдоровича фон Гилленшмидта также воевали казачьи дивизии: 2-я сводная и 3-я Кавказская.

Тревожным летом 1917 года и в среде этих прирождённых воинов начались революционные, как тогда говорили, «брожения». Казаки и приказные, украсив свои головные уборы – картузы и черкески – красными полосками, с утра до ночи предавались пьянству, не чистили и не кормили лошадей, а на справедливые упрёки командиров отвечали отборным матом, мол, идите к чёрту, господа, мы сами с усами…

В это смутное время и случилась лихая контратака мадьяр, закончившаяся пленением русского офицера. Правда, никаких других дивидендов врагу она не принесла.

И уже к вечеру ситуация вернулась в прежнее русло.

Противник был отброшен за Стоход, и Яков Фёдорович, соизволивший лично прибыть на место недавнего боя, в штабной землянке начал подводить его итоги.

– Итак, наши потери – четверо убитых и пятеро раненых. Ещё двое пропали без вести: хорунжий Казанцев и вахмистр Пушнов. Что вы скажете по этому поводу, Василий Семёнович?

Командир полка Слепов, в котором служили названные лица, огладил бороду.

– Полагаю, вскоре они найдутся.

– На чём базируется ваша уверенность?

– С ними были двое местных жителей… Михаил Ткачук и Степан Ивашко. В лесу они знают каждую тропинку.

В это время адъютант что-то шепнул на ухо генералу.

– Как мне только что сообщили, – возмущённо продолжил Гилленшмидт, – исчезла полковая казна! Почему вы не сочли нужным немедленно доложить командованию о чрезвычайном происшествии?

– Считаю, что пока рано делать какие-то выводы – суток не прошло.

– Но как… Как такое могло случиться?

– Утренняя вылазка неприятеля стала для нас полнейшей неожиданностью… Хорунжий Казанцев, который руководил доставкой денег в часть, ничего не знал ни о количестве нападавших, ни о их цели… А враг уже рвался к полевому штабу! Вот Павел Алексеевич и принял единственное, как мне кажется, правильное решение: вместе с казначеем эвакуировать в безопасное место вверенные им ценности.

– А вы? Вы где были?

Слепов покраснел, но правды всё равно не сказал, скромно промолчав вместо ответа.

– Значит, так… Пока я ничего не буду докладывать начальству… Даю вам трое суток. Или вы находите этого…

– Казанцева, – подсказал кто-то.

– Да-да, Казанцева… – повторил генерал. – С казной! Или же остаётесь без погон! Вам всё ясно?

– Так точно! – промямлил полковник.

О происшествии, невольными свидетелями которого они стали в лесу, мальчишки не говорили никому – даже родителям.

Впрочем, маленький Коля, если бы и хотел, не смог рассказать ничего.

Он видел только воз с сундуком и двух казаков верхом. Да местных жителей рядом с ними. Всё.

Однако и об этом не обмолвился ни словом.

Ваня знал намного больше.

Но тоже упрямо продолжал держать язык за зубами.

Даже когда жители Кашовки всем миром вышли на поиски Степана и Михаила.

Более того, узнав об этом, он быстро побежал к месту, где закончился земной путь двух его односельчан, и на всякий случай выдернул из грунта берёзку, о чём впоследствии не раз сожалел.

Но мы слишком увлеклись и забежали вперёд…

Для выяснения обстоятельств пропажи казны и двух казаков в помощь начальнику контрразведки полка из Рожище [14], где располагался штаб дивизии, в Кашовку был направлен подполковник Олег Петрович Хрусталёв, слывший в войсках лучшим специалистом по расследованию подобных дел.

И вот что ему удалось установить.

Обычно казначеи под любыми предлогами отказывались брать жалованье золотом, предпочитая бумажные ассигнации – с ними меньше мороки.

Но в тот день вахмистр Пушнов почему-то долго не упрямился – сразу согласился на непопулярные в войсках червонцы!

Сумма, предоставленная ему, впечатляла.

Здесь – и денежное довольствие казаков и офицеров за несколько месяцев службы, и средства на агентуру, и продовольственные (столовые, приварочные, чайные), и даже на «личные нужды командования полка». Именно эта графа расходов поначалу более всего смутила Хрусталёва, но Слепову удалось быстро убедить контрразведчика, что её вводят в смету практически все его коллеги-командиры. Мол, это деньги на непредвиденные обстоятельства. Ими расплачиваются за услуги наёмных работников, гастролирующих артистов и даже местных православных священников, иногда идущих в атаку впереди русских войск. Да мало ли какой форс-мажор ещё может случиться на войне?