Николай Дмитриев - Брестские ворота

Полковник собрался доложить по всей форме, но генерал только махнул рукой и сердито кинул:

– Ну что, в соприкосновение с противником вошли?

На этот счёт полковник никаких сведений не имел и потому ответил весьма уклончиво:

– Мной выдвинут передовой батальон, но донесения от него пока нет.

– Выдвинут! – генерал зло фыркнул. – Да, выдвинут и даже пошёл в атаку, но был разбит! Сам видел его разрозненно отступающих бойцов. А по дорогам немцы разъезжают! На мотоциклах!

– Товарищ генерал, все дороги перекрыты нашими заставами… – неуверенно начал полковник, но генерал снова махнул рукой.

– Знаю! За это хвалю. Если б не эти заставы я б вас ещё долго разыскивал… – Взгляд генерала задержался на развёрнутой карте. – Связь со штабами в Бресте установлена?

– Никак нет, – полковник переглянулся с начальником штаба и негромко сказал: – Товарищ генерал, по имеющимся у нас отрывочным данным в Бресте немцы.

– Немцы, немцы, всюду у вас немцы… – сердито заворчал генерал и спросил: – Что планируете на завтра?

– Товарищ генерал, – полковник пододвинул карту к себе. – Считаем настоятельно необходимым перекрыть вот эти подходы.

Полковник показал на карте перекрёсток и переправу, но генерал не стал даже смотреть.

– Неправильное решение, полковник. Завтра с утра мы всеми силами наносим удар по прорвавшимся немецким частям с задачей отбросить их на линию границы. Знаю, ваши подразделения растрёпаны, но всё равно перегруппируйтесь и с утра атакуйте. Можно в указанных вами местах.

– Но, товарищ генерал… – попробовал возразить полковник.

– Никаких «но»! – отрезал генерал. – Из Москвы поступил приказ: «Обрушиться на врага всеми силами». Понятно?

– Так точно! – дружно враз ответили полковник и начальник штаба.

– Тогда выполняйте! А я поехал дальше… – и генерал, приложив ладонь к козырьку, стремительно вышел из палатки.

Оставшиеся у стола молчали. Полковнику вдруг вспомнился недавний банкет в Кобринском ДК. Тогда тоже звучали столь же уверенные речи, вот только… Но додумать он не успел. Начштаба подтянул карту к себе и, выразительно глядя на полковника, сказал:

– Предлагаю сгруппировать части в указанных местах. Свою линию связи проложим ночью, кабеля хватит. И на всякий случай подготовить оборону… Вот только наша задача всеми силами обрушиться на врага… – начальник штаба со странной интонацией зачем-то повторил слова генерала.

– Ага, уже обрушились, мать его… – и полковник, не стесняясь подчинённых, крепко выругался…

Боец третьей роты Витька Первухин бежал из последних сил. Он уже где-то бросил винтовку, скатку, ранец и напоследок мотавшуюся на голове плохо надетую каску. Казалось, так бежать легче, но пережитый только что страх застилал глаза.

Впрочем, таких, как Витька, было немало. От дороги, через реденькую посадку на свежескошенный луг сломя голову бежали десятки красноармейцев, а за ними, часто стреляя короткими очередями, гнались немецкие танки.

Но укрыться на открытом лугу было негде, и Витька напрасно рыскал ошалевшими глазами по сторонам, стараясь углядеть хоть какую-нибудь ямку. Вместо этого он видел скошенных пулями товарищей и тех, кто, подняв руки вверх, шёл навстречу немцам.

Внезапно краем глаза Витька приметил, как кое-кто из бойцов с ходу падает и залезает под свежескошенное сено, прячась в маленьких, беспорядочно разбросанных по лугу стожках. В голове бойца мелькнула спасительная мысль, что под сеном немец его не увидит, и он тоже забился под ближайший стожок.

Здесь, как можно плотнее прижимаясь к земле и стараясь, чтоб сверху было побольше сена, Витька наконец-то, вдыхая успокаивающе-пряный аромат сохнущей травы, смог отдышаться и в какой-то мере осознать то, что произошло на шоссе.

Ещё каких-то десять минут назад их вытянувшаяся в длину колонна бодро вышагивала дорогой, как вдруг, откуда-то сбоку, вовремя не замеченные охранением, вырвались немецкие танки и с ходу начали утюжить пехотинцев.

Что творилось в голове колонны, на которую сразу навалились немцы, Витька и представить не мог. Он только слышал дикие вопли, запоздавшие командные окрики и почти непрерывный треск пулемётов, чуть ли не заглушавший рёв танковых моторов.

Самого Витьку и шедших с ним рядом красноармейцев спасло только то, что третья рота была почти в середине колонны. Они, подчиняясь приказу, кинулись в посадку занимать оборону, но, не имея с собой противотанковых орудий, могли открыть лишь разрозненную винтовочную стрельбу, которая кончилась тем, что немецкие танки, прекратив бесчинствовать на шоссе, повернули прямо на них.