Николай Дмитриев: Брестские ворота

Палевич дождался, пока Орлянский на секунду оторвался от чтения, и только тогда закончил:

– Ещё мне предписано вывезти вас из окружения…

– Это ясно… – будто самому себе сказал комбриг.

Рассчитывая малость передохнуть перед предстоящим вылетом, Палевич браво вытянулся:

– Разрешите идти, товарищ генерал?

– Нет, сынок, погодь. От тебя тут секретов нет. – Орлянский жестом пригласил лётчика подойти ближе. – Иди-ка сюда…

Палевич послушно сделал пару шагов и остановился рядом со столом, на котором была разложена карта.

– Вот смотри, – карандаш комдива упёрся в чётко видимое густо-зелёное пятно. – Нам предлагают выходить через урочище Горячий ключ. Обещают артиллерийскую поддержку. Слов нет, направление перспективное. Но немцы не дураки и наверняка ждут нас там. Поэтому запомни, сынок, мы пойдём здесь…

Замерший было карандаш, не оставляя следов на карте, прошёлся по линии полевой дороги.

– Но, товарищ генерал, – возразил лётчик. – Вы же сами летите…

– Об этом после, – жестом остановил его Орлянский.

Тут, привлекая общее внимание, в палатку влетел запыхавшийся адъютант и с ходу обратился:

– Товарищ комбриг…

– Генерал, – с усмешкой поправил его Орлянский и, сразу посерьёзнев, спросил: – Ну что у тебя там?

– Два командира из штаба армии в наше расположение вышли!

– Кто? – коротко бросил Орлянский.

– Политотделец и особист, – доложил адьютант.

– А-а-а, – покачал головой комбриг. – И что ж они говорят?

– Товарищ генерал, колонну на марше немецкая авиация накрыла. По меньшей мере половина штабных машин сгорела.

– А как же эти двое отстали?

– Политотделец в перевёрнутой машине без сознания был, а напарника своего он чуть ли не из воронки вытащил. Сейчас в санчасти оба.

– Бывает… – комбриг кивнул и, обращаясь к штабным командирам, сказал: – Ну, товарищи, всё ясно. Выполняйте…

Палатка враз опустела, и тогда Палевич, обращаясь сразу и к Орлянскому, и к оставшемуся рядом с ним адъютанту, спросил:

– Когда вылетаем, товарищ генерал?

– А это, сынок, как получится… – усмехнулся Орлянский.

– Как так? – не понял Палевич. – У меня приказ…

– Приказы надо выполнять, – вкладывая в свои слова странный смысл, сказал Орлянский и спросил: – Лететь-то долго?

– Нет, – встрепенулся Палевич. – От силы полтора часа.

– Ну вот и прекрасно, ты иди отдохни пока, а мы тут помозгуем…

Комбриг дождался, пока лётчик вышел, а потом приказал адъютанту:

– Бегом в санчасть, хочу со штабниками переговорить…

– Ясно! – адъютант крутнулся и пулей выскочил из палатки.

Оставшись один, Орлянский нагнулся над картой и принялся рассматривать хитросплетение синих полос, обозначавших речушки и немногочисленные в этой местности дороги, обозначенные чёрными, разной толщины линиями.

Положение было отчаянным. Соседи справа и слева отошли, обнажив фланги, и теперь наступления немцев, наверняка стремившихся взять части Орлянского в котёл, можно было ждать с любой стороны. Правда, скорее всего, немцы постараются сжать образовавшиеся клещи, и, значит, прорываться следовало как можно скорее там, где кольцо вражеских войск ещё не успело уплотниться.

Ход мыслей комбрига прервал шум у входа. Он поднял голову и увидел, что у откинутого полога стоит незнакомый командир, из-за спины которого выглядывает адъютант. Комбриг понял, что это один из вызванных им штабников, а тот задержался на секунду и, сдавленно спросив: «Разрешите?», – вошёл.

Комбриг выжидательно посмотрел на него, и тогда капитан, взяв под козырёк, доложил:

– Я начальник особого отдела. У меня разговор… – и глазами показал на стоявшего рядом адъютанта.

– Разговор, это хорошо, – несколько удивлённый такой напористостью протянул комбриг и твёрдо оборвал штабника: – Только сначала вы ответите на несколько вопросов.

– Так точно, – капитан-особист привычно вытянулся.

– Скажите, что со штабом? – коротко бросил комбриг.

– Не знаю, – пожал плечами капитан. – Когда я пришёл в себя, вокруг были только сгоревшие машины.

– А до налёта куда вы двигались?

– Конечный пункт маршрута мне неизвестен, – капитан снова выразительно посмотрел на адъютанта.

Комбриг понял, что капитан действительно знает что-то важное, и, жестом приказав лейтенанту выйти, спокойно сказал:

– Слушаю вас.

Капитан дождался, пока адъютант выйдет из палатки, а потом, понизив голос, сообщил:

– Товарищ комбриг, имею сведения, что сын товарища Сталина старший лейтенант Яков Джугашвили в плену.