Александр Тамоников - Небратья

– Некий Кондратюк, говорите? – задумчиво пробормотал Антон.

– Приходилось встречаться? – спросил Трубач.

– Нет. – Антон покачал головой. – Но обязательно придется. Мой брат был в толпе, агитировал за бойкот мобилизации. Сам погиб, и его девушка тоже…

– Слышал, капитан, сочувствую. – Трубач помрачнел. – Калашников сказал, что ты хочешь разобраться. Езжай, займись. Твое дело правое. Но не забывай, что СБУ уже не то, что раньше. Украинские чекисты кое-чему научились. Официальная версия о массовой гибели жителей Калачана не выдерживает критики. Надо выяснить, что случилось на самом деле, а милиция, разумеется, будет не раскрывать преступление, а покрывать убийц. Перестарались фашисты или сознательно того добивались, чтобы запугать народ, – неважно. Эти твари в любом случае должны ответить за свои зверства. В общем, расклад такой, капитан. – Трубач с сожалением посмотрел на полупустую бутылку и перевернул свой стакан донышком вверх. – Можете добить это вражеское пойло, но к рассвету должны быть как огурцы. Прибудет на БТРе разведгруппа капитана Василевича. Это мой парень, можете доверять ему, как себе. Он знает объездные тропы, сумеет проехать по тылам противника и выбросить вас вне пределов зоны АТО. С документами, надеюсь, все в порядке? Доберетесь до Киева, матери городов русских. – Трубач сардонически усмехнулся и продолжил: – Оттуда междугородним автобусом несложно добраться до Винницы. Или еще какой-нибудь маршрут изобретете.

Денис с сожалением вспоминал, как просто было раньше добраться до дома. Покупаешь билет на самолет, полтора часа от Москвы до Борисполя. Дальше автобусом либо на «Як-40» до Винницы. Потом берешь такси – и вперед по живописной местности.

А сейчас смута, брат идет на брата. Не поймешь, кто прав, кто виноват. Люди переполнены ненавистью к ближнему, с подозрением глазеют на любую незнакомую личность. Да еще и война рассекла эту несчастную страну на две неравные части.

Именно такой он представлял по фильмам и книгам Великую Отечественную войну. Колонны гаубиц, буксируемые тягачами в сторону линии фронта, грузовики с ранеными, идущие в обратном направлении. Танки, пропыленная пехота на броне, юркие машины с красными крестами или белыми буквами «OSСE». Непрекращающиеся звуки канонады.

Водитель бронетранспортера совершал рискованные маневры, обходил колонны людей и техники, несколько раз съезжал с дороги и двигался полем, чтобы не застрять в заторе.

– Дичь какая-то, Антон, – глухо проговорил молодой капитан Василевич, весь черный от копоти. – Укры садят из всего, что у них есть: из «Градов», «Смерчей», «Ураганов». Не разбираются – жилые кварталы, военные позиции. Чуют, что проигрывают. Поэтому генералы их как с цепи сорвались. Такое ощущение, что собираются извести весь боезапас, оставшийся со времен Советского Союза. В наступление переходить боятся, знают, что любая атака чревата новым котлом. Да и не такие уж они храбрецы, не любят ходить в атаку. Предпочитают стрелять из укрытий. Часто оголяют фронт, когда командиры их подразделений не могут договориться между собой. Сейчас мы этим и воспользуемся. В районе деревни Запасное стояли две роты аэромобильной бригады. По щучьему велению их перевели тремя километрами севернее, а в образовавшуюся брешь должны были войти добровольцы батальона «Кривбасс». Но мнение их командира Гуляровского о войне на Донбассе несколько отлично от взглядов полководцев, сидящих в штабах. Поэтому батальон в Запасное не вошел, продолжает удерживать трассу Мамут – Буденовка, которая нам точно не нужна. Возможно, завтра они исправят положение, но сегодня мы пролезем в их тылы, как комар через драную сетку.

На бронетранспортере отсутствовала символика и опознавательные знаки. Машина выкатилась из леса и запылила к деревушке, разбросанной по склону. В ней действительно не было не только войск, но и даже жителей.

Какое-то время назад сельцо угодило под обстрел. Снаряды падали как попало. Сомнительно, что украинские артиллеристы хотели уничтожить некую определенную цель. Взрывы грохотали посреди огородов, уничтожали такие важные объекты, как силосная и водонапорная башни или частная баня. От нее отсекло ровно половину, и получилось заведение в разрезе, с массивной железной печью, полками и даже шайкой, висящей на гвоздике.

– Снайперы, блин! – презрительно выдал Воронец.

– Ну да, укропы хорошо утюжили Запасное, – подтвердил усатый коренастый ополченец. – Вспахали, окучили и только потом в него вошли. Иначе страшно было.