Владимир Першанин - «Зверобои» штурмуют Берлин. От Зееловских высот до Рейхстага

— Теперь ясно, куда нас бросят, — выразил мнение экипажа механик Савушкин. — Туго там придется.

— Гиблое место, — поддержал его Вася Манихин, выкручивая мокрые портянки. — И как всегда, нам больше всех достается.

— Чего ноете? — усмехнулся Чистяков. — Два месяца отдыхали. А сейчас потренируемся. По таким же горкам под огнем придется катить. Впрочем, каким путем двинем, никто не знает.

— Выходит, мы не тренируемся, а фрицев обманываем, — сказал наводчик Коля Марфин.

Остальные промолчали. Чего зря трепаться? Все равно до последнего часа направление удара будет храниться в секрете.

Достаточно мощные двигатели самоходок ИСУ-152 позволяли брать подъемы с углом возвышения тридцать пять градусов, преодолевать рвы шириной около трех метров и глубиной в рост человека.

Танки Т-34-85 уступали по ряду показателей «зверобоям». Максимальный угол подъема не превышал тридцати градусов, меньшей была глубина брода.

В то же время «тридцатьчетверки» развивали скорость гораздо выше, чем ИСУ-152.

Кроме того, тяжелые самоходки, имевшие штатный боезапас всего двадцать снарядов (у танков — шестьдесят), сопровождали грузовые «студебеккеры» и «порше», загруженные дополнительным запасом снарядов. От командиров требовалось четко налаженное взаимодействие техники и десантных взводов. Это замедляло продвижение «зверобоев».

— В траншеи вперед десанта не лезть! — повторял подполковник Пантелеев. — Вся немецкая пехота прошла обучение по борьбе с танками. Любое отделение имеет несколько фаустпатронов. Кстати, появились образцы с прицельной дальностью до ста метров. «Тридцатьчетверки» хотя бы пулеметами подозрительные места прочесывают, а вам вдвойне осторожнее надо быть.

— Ясно, — кивали командиры батарей.

Заместитель Пантелеева Григорий Фомин достал из прорезиненного чехла гранату необычного вида, похожую на обрезанный фаустпатрон, с таким же массивным набалдашником.

— Знакомая штука, — сказал Глущенко.

— Знакомая, — подтвердил Фомин. — Ручная кумулятивная граната. Это последний образец. Вес 950 граммов, удобная рукоятка, усиленный заряд. Во время броска раскрывается ленточный стабилизатор, и граната приземляется точно взрывателем на броню. Результат — прошибает пятнадцать сантиметров брони, дыра диаметром три сантиметра, а вспышка выжигает внутри машины все живое. Так что следите за гранатометчиками.

— Кстати, — добавил Пантелеев. — Из уважения к нашим «зверобоям» немцы создали специальные команды для борьбы с тяжелыми танками и самоходками. Рекомендовано не подставлять под наши снаряды «Тигры» и «Пантеры». Применять артиллерию, заманивать тяжелые русские машины в засады, использовать фугасные огнеметы.

— На хрен бы такое уважение! — пробурчал Григорий Воронин. — Видел я, как одним махом огнеметный баллон на ИСУ-122 обрушили. Ребята даже люки открыть не успели. Пять человек как в печке сгорели. Лопатами головешки выгребали.

— А у нас мало сгорали от снарядов? Особенно от 88-миллиметровых, — вздохнул Петр Тырсин.

— Ладно, закончим совещание хорошими новостями. Получен приказ присвоить командиру самоходно-артиллерийской установки Григорию Афанасьевичу Воронину очередное воинское звание «капитан». Поздравляю, Гриша!

Пантелеев вручил расплывшемуся в улыбке Воронину погоны с четырьмя звездочками.

— Служу трудовому народу! — козырнул старший лейтенант и еще шире заулыбался. — Сегодня и обмоем. Приглашаю всех. Вас персонально, Иван Васильевич!

Командир полка знал, что Воронин, заглушая свою боль по погибшей семье, частенько перехватывает лишку, когда выпивает. Но портить ему настроение в такой день не хотелось.

— Приду обязательно. Только ты бутылками стол не заставляй. Лучше чего-нибудь вкусного, домашнего приготовь.

— Сделаем! У меня заряжающий мясо со специями хорошо тушит. Он постарается для такого случая.

Дни пробегали быстро, принося разные события. Чистякова вызвал к себе особист Беляев. В его комнате сидел, растерянно улыбаясь, бывший военнопленный Никита Зосимов, вернувшийся после проверки.

С ним получилась следующая история. После боя у Ландсберга Чистяков привез Зосимова в полк. Но по совету Фомина, сразу поставил в известность представителя СМЕРШа капитана Беляева.

Тот служил в полку давно и свои высокие полномочия не выставлял. Разбирался по всем вопросам рассудительно, без лишнего крика или нравоучений. От офицерского коллектива себя не отделял, иной раз вместе выпивали.