Борис Васильев - А зори здесь тихие… (сборник)

– Садись, Искра, – сказала она, плотно прикрывая дверь 1-го «А», в котором принимала для разговоров наедине.

В отличие от Зиночки, Искра не боялась ни вызовов, ни отдельных кабинетов, ни бесед с глазу на глаз, поскольку никогда не чувствовала за собой никакой вины. А вот Зиночка чувствовала вину – если не прошлую, то будущую – и отчаянно боялась всего.

Искра села, одернула платье – это ужасно, когда торчат коленки, ужасно, а ведь торчат! – и приготовилась слушать.

– Ты ничего не хочешь мне рассказать?

– Ничего.

– Жаль, – вздохнула Валентина Андроновна. – Как ты думаешь, почему я обратилась именно к тебе? Я могла бы поговорить с Остапчуком или Александровым, с Ландысом или Шефером, с Боковой или Люберецкой, но я хочу говорить с тобой, Искра.

Искра мгновенно прикинула, что вся названная компания была на дне рождения и что среди всех не названы лишь Саша и Зина. Саша уже не был учеником 9-го «Б», но Зиночка…

– Я обращаюсь к тебе не только как к заместителю секретаря комитета комсомола. Не только как к отличнице и общественнице. Не только как к человеку идейному и целеустремленному… – Валентина Андроновна сделала паузу, – но и потому, что хорошо знаю твою маму как прекрасного партийного работника. Ты спросишь: зачем это вступление? Затем, что враги используют сейчас любые средства, чтобы растлить нашу молодежь, чтобы оторвать ее от партии, чтобы вбить клин между отцами и детьми. Вот почему твой святой долг немедленно сказать…

– Мне нечего вам сказать, – ответила Искра, лихорадочно соображая, что же они такое натворили в воскресенье.

– Да? А разве тебе неизвестно, что Есенин – поэт упаднический? А ты не подумала, что вас собрали под предлогом рождения – я проверила анкету Шефера: он родился второго сентября. Второго, а собрал вас через три недели! Зачем? Не для того ли, чтобы ознакомить с пьяными откровениями кулацкого певца?

– Есенина читала Люберецкая, Валентина Андроновна.

– Люберецкая? – Валентина Андроновна была явно удивлена, и Искра не дала ей опомниться.

– Да, Вика, Зина Коваленко напутала в своей информации.

Это был пробный шар. Искра даже отвернулась, понимая, что идет на провокацию. Но ей необходимо было проверить подозрения.

– Значит, Вика? – Валентина Андроновна окончательно утеряла наступательный пафос. – Да, да, Коваленко много болтала лишнего. Кто-то ушел из дома, кто-то в кого-то влюбился, кто-то читал стихи. Она очень, очень несобранная, эта Коваленко! Ну что же, тогда все понятно, я… и ничего страшного. Отец Люберецкой – виднейший руководитель, гордость нашего города. И Вика очень серьезная девушка.

– Я могу идти? – спросила Искра, вставая.

– Что? Да, конечно. Видишь, как все просто решается, когда говорят правду. А твоя подруга Коваленко очень, очень несерьезный человек.

– Я подумаю об этом, – сказала Искра и вышла.

Она торопилась к несерьезному человеку, зная, что любопытная подружка непременно ждет ее во дворе школы. Ей необходимо было объяснить кое-что про сплетни, длинный язык и легкомысленную склонность к откровениям.

Зиночка весело щебетала в обществе двух десятиклассников, Юрия и Сергея, а вдали маячил Артем. Искра молча взяла подружку за руку и повлекла за собой; Артем двинулся было за ними, но одумался и исчез.

– Куда ты меня тащишь?

Искра завела Зину за угол школы, втиснула в закуток у входа в котельную и спросила без предисловия:

– Ты кто – идиотка, сплетница или предатель?

Вместо ответа Зиночка тут же вызвала на помощь слезы. Она всегда прибегала к ним в затруднительных случаях, но на сей раз это было ошибкой.

– Значит, ты предатель.

– Я? – Зина враз перестала плакать.

– Ты что наговорила Валендре?

– А я наговорила? Она поймала меня в уборной перед зеркалом. Стала ругать, что верчусь и… кокетничаю. Это она так говорит, а я вовсе не кокетничаю и даже не знаю, как это делают. Ну, я стала оправдываться. Я стала оправдываться, а она – расспрашивать, подлая. И я ничего не хотела говорить, честное слово, но… все рассказала. Я не нарочно рассказала, Искорка, я же совсем не нарочно.

Осторожно всхлипывая, Зиночка говорила что-то еще, но Искра уже не слушала, а размышляла. Потом скомандовала:

– Утрись, и идем к Люберецким.

– Куда? – От удивления Зиночка мгновенно перестала всхлипывать.

– Ты подвела человека. Завтра Вику начнет допрашивать Валендра, и нужно, чтобы она была к этому готова.

– Но мы же никогда не были у Люберецких!