Лев Шейнин - Конец «Графа Монтекриста»

Осень 1943 года активизировала деятельность партизан. Долгие ночи и грязь на дорогах облегчали налеты на немецкие обозы и диверсии на железнодорожных путях. Петр, отлично усвоивший подрывное дело, считался в отряде специалистом по организации железнодорожных катастроф. Не один немецкий эшелон с грузами пустил он за это время под откос.

Отличная связь с местным населением обеспечивала партизанам хорошую информацию о железнодорожных перевозках немецких военных грузов. Поэтому взрывалось именно то, что было нужно, и тогда, когда было нужно. Немецкая полевая жандармерия и отряды гестапо сбились с ног, пытаясь выяснить, откуда у партизан такая точная информация, но так и не добились толку.

В последние дни партизаны получили сведения, «по немцы «подготовляют следование эшелона с особо секретным грузом, имеющим исключительную ценность. Это можно было заключить из того, что немцы резко усилили охрану железнодорожных мостов и полотна на участке Минск-Гомель. Сотрудники гестапо начали непрерывно дежурить на железнодорожных станциях. Были тщательно проверены все семафоры, стрелки, шпалы. День следования маршрута, для которого приводились все эти мероприятия, сохранялся в строгой тайне.

Глухов мобилизовал все возможности, чтобы выяснить. в чем дело. Ежедневно десятки партизан и партизанок уходили в разведку, встречались с железнодорожниками и возвращались с одним и тем же результатом: идет невиданная — подготовка участка пути, но когда именно и с каким грузом проследует таинственный эшелон — никому не известно.

Учитывая усиленную охрану, выставленную немцами I» эти дни на участке Минск — Гомель, нечего было и думать о минировании полотна, тем более, что дважды в сутки специально прибывшие немецкие специалисты проверяли все секторы участка; кроме того, немцы ввели непрерывные подвижные патрули на автодрезинах. Глухов ломал себе голову, стремясь найти выход. И как всегда в случаях, требующих особой находчивости, он обратился к Петру. Они просидели вдвоем несколько часов, обсудили все варианты и взвесили все возможности. Наконец Петр сказал:

— Вот что, Иван Семенович! Сколько бы мы здесь ни думали, толку не будет. Тут дело такое: надо на риск идти. Пошлите меня.

— Куда? — спросил Глухов.

— Не знаю. Надо идти и решать на месте. Лучше всего, по-моему, к разъезду Скворцова. Там глушь, лес рядом, можно пару дней укрываться. И за это время, может быть, удастся разгадать загадку.

Глухов задумался. Петр был, в сущности, прав. Правда, жаль было рисковать одним из лучших людей, но иного выхода не было.

— Сам пойдешь? — спросил он, тем самым давая согласие на предложение Петра.

— Сам, — ответил тот. — Тут лишний человек только обучи. Да и пробраться вдвоем будет труднее.

Решили, что в тот же вечер Петр направится один в Скворцово. В течение оставшихся ему немногих часов он запаковал взрывчатку в портативную оболочку, отобрал себе в путь несколько «мадьярок» — маленьких трофейных мин — и продукты на несколько дней. Галя, Привыкшая к тому, что Петр всегда брат ее с собой, удивилась, узнав, что на этот раз он решил пойти одни.

Петр объяснил ей причины, по которым он решил обойтись без нее. Она признала, что он прав, хотя в глубине души ей очень не хотелось отпускать его одного.

Поздней ночью Петр добрался до Скворцова — глухого разъезда, отдаленного от населенных пунктов. Сырая осенняя ночь словно потопила в черном лаке маленький домик путевого сторожа. Тусклый фонарь, раскачиваемый резкими порывами ветра, был не в силах пробить ночной мрак и лишь на мгновение вырывал из пего то поблескивавший кусок рельс, то мокрые шпалы, то горку гравия, предназначенного для; ремонта пути. Петр прислушался:, где-то вдалеке тревожно ревела сирена автодрезины. Рев этот все нарастал. Вскоре стал слышен стук приближавшейся дрезины и показались ее фары, зеленоватые огни которые горели в темноте, как глаза какого-то хищного животного. Петр прыгнул в глубокую канаву, вырытую вдоль железнодорожной насыпи, и растянулся на дне, погрузившись почти целиком в холодную воду. Дрезина подошла к разъ езду и остановилась почти у того самого места, где лежал Петр. Судя по тому, что мотор не заглушили, дрезина остановилась не надолго. В дрезине ехал немецкий патруль. Петр отчетливо расслышал немецкие слова, а затем протяжно заревела сирена — это вызывали сторожа. Он вскоре вышел, и один из немцев заговорил с ним на ломаной русском языке.