Виктор Кондратенко - Полюшко-поле

Слушая комдива, Вагин соглашался с ним: «Да, в этой обстановке нельзя поступить иначе. Разве можно влить в дивизию тысячи безоружных людей? Через несколько суток кончатся все продукты и голод заставит нас выйти нз лесу».

Как только лагерь опустел и всех тяжелобольных врачи забрали в медсанбат, комдив приказал саперной команде поджечь деревянные бараки, а ряды колючей проволоки разметать трофейной взрывчаткой. Потом он выслушал Вагина и заметил:

— Сюрприз… Ты слышишь, комиссар, какая полевая крепость у нас в тылу оказалась? Скверно. А что скажет начальник штаба?

— Надо наблюдать за Гусенцами. И, как говорится, беда идет — вторую ведет… В баках кончилось горючее. Запас бензина ограничен. К месту нашей стоянки можно доставить только пушки, продукты, патроны и раненых. Придется уничтожить целую колонну машин.

— Что делать?.. Не будем же дарить ее врагу.

Водители выслушали приказ начальника штаба молча, потупя головы.

«Уничтожить все лишние машины, и в первую очередь — легковые. Шутка сказать! Вот так просто взять и расстаться на скорбной дороге с верной «эмушкой», да еще прикончить ее своей собственной рукой», — возмущался в душе Бугай. Конечно, есть нерадивые шоферюги, даже гайки не подкрутят, а вот он сердце свое в машину вкладывал. «Эмка» в крепких переплетах побывала, а исправная, послужить еще может на славу. Бензин тоже найдется, НЗ имеется. Бугай бросился к полковнику:

— Товарищ комдив, как же так?.. Неужели «эмку» прикажете сжечь?

— Надо. На коней пересядем.

— Я бензин найду.

— Знаю. Но он другим нужен.

— У меня запасная канистра есть.

— Отдай артиллеристам.

— А куда я ваш чемодан с вещами дену?

— Утопи в озере. Только смену белья оставь.

— По-нят-но, — протянул Иван.

С чувством неотвратимой беды он подошел к «эмке» и со всего размаха стукнул увесистым гаечным ключом по ветровому стеклу. От тяжелого удара оно брызнуло серебром…

Из-за кустов на коне показался адъютант Коровкин. Он вел на поводу запасного буланого жеребца с белой звездочкой на лбу. Коровкин взглянул на искалеченную «эмку» и, погладив гриву своего коня, усмехнулся:

— Вот когда, Иван, одна лошадиная сила лучше сорока.

Бугай приподнял капот и со злостью шарахнул по карбюратору, да так, что посыпались искры. Потом он прямо из канистры плеснул на сиденье бензином и, достав спички, сказал:

— Посторонитесь, товарищ адъютант, а то я вашим скакунам хвосты присмолю.

Пламя завихрилось, загудело внутри машины и высунуло из всех щелей горячие языки.

«Сожрал огонь мою «эмушку», — отступая, подумал про себя Иван.

Под ногами у него звякнули сваленные в кучу помятые трубы. Он споткнулся, с грохотом сел на трофейный барабан.

— Шумовой номер, — снова усмехнулся Коровкин и тронул коня.

Иван поднялся и запустил далеко в озеро попавшуюся под руку палку-флейту.

— Нате вам, лягушки-квакушки, медные трубы, справляйте концерт. — Он сбросил с обрыва весь духовой инструмент.

Трубы захлебывались, как живые существа, со странными звуками шли ко дну. Только один ярко начищенный целехонький бас не хотел тонуть и плавал в камышах золотым лебедем. Иван прицелился, метнул медную тарелку. «Дзинь-нь». Большая труба качнулась и, шумно вздохнув, тускло блеснула под набежавшей волной.

В озеро как по команде полетело все лишнее: ящик с инструментами и запасными частями, патефоны, пачки пластинок и командирские чемоданы.

— Помните, братцы: старая запыленная форма — талисман. Того, кто не меняет ее, никакая пуля не возьмет, — сказал пожилой интендант, бросая в воду свой вещмешок.

Бугай утопил напоследок чемодан комдива и почувствовал свободу. С потерей «эмки» сразу изменилась роль самого Ивана. Он стал совершенно незаметным, будто взял и надел шапку-невидимку. К нему, как бывало, уже не мчались сломя голову дежурные и не хлестали громкими командами: «Давай заводи, поехали! Комдив срочно вызывает!» Да и сам адъютант Коровкин, который раньше не спускал с Ивана глаз, сейчас гарцевал на коне и смотрел на своего старого боевого помощника невидящим взглядом. Так думал Бугай, шагая по ухабистой лесной дороге к Белому болоту. Он был задет таким невниманием. Но чувство обиды заглушала радость. С ним была Нина. Она шла рядом. Иван, затерявшись в людском потоке, ощущал полную свободу. С плеч свалилась та постоянная напряженность, когда каждую секунду шофер должен быть начеку, проскакивать под бомбами опасные участки. А потом вечно возиться с машиной, маскировать ее на всех стоянках и постоянно тревожиться о том, как бы она не подвела в нужный момент. А теперь Иван — вольный ветер!