Андрей Малыгин - Гонзаго

— Ну что ж, неплохо, неплохо. И даже очень как неплохо, уважаемый Жорж Саввич, — промурлыкал он своему отражению, которым оказался вполне доволен. — Зачем же так понапрасну поедать себя, дорогуша, из-за какой-то наполовину искусственной и некультурной дуры. Сто раз наплевать и забыть! — Он приблизил свое лицо почти к самому зеркалу, оскалил желтоватые и снизу не совсем ровные зубы, после чего расплылся в легкой снисходительной улыбке и проговорил: — Ну, ошибся. Каюсь, признаюсь! Ну, с кем не случается… Такова селяви. Кто слишком часто оглядывается назад, может легко споткнуться и упасть. А вот клопы, батенька мой, — это уже гораздо хужее. Это вам не мелодрама, это почти что трагедия. — Он немного помолчал, пристально рассматривая себя и о чем-то размышляя, а потом проговорил с расстановкой: — Но чует мой филармонический нос, что мы скоро отыграемся. И очень здорово отыграемся. — Он громко подышал через нос, словно принюхивался, весело подмигнул своему нарядному отображению и взглянул на наручные часы. Знакомые золотистые стрелки показывали, что до встречи с влиятельным иностранцем, очень прилично говорящим по-русски и, очевидно, вхожим в самые большие кабинеты Министерства культуры, оставалось ровно двадцать четыре минуты.

Доктор Гонзаго появился в дверях приемной, где находилась секретарь директора филармонии, настолько тихо и незаметно, что Верочка Бритвина от неожиданности даже вздрогнула и, приложив руку к груди, непроизвольно чертыхнулась:

— Ой, черт возьми, как же вы меня напугали! У меня даже чуть сердце не выпрыгнуло! — Она с шумом выпустила воздух из груди, еще немного поморгала своими зелеными глазами и только потом спросила: — Вы доктор Гонзаго?

Вошедший мужчина улыбнулся, кольнув карими глазами Верочку в области груди.

— Совершенная правда, он самый, как и условились. Прошу прощения, если имел неосторожность вас напугать, но не имел такого намерения. Точно. Уверяю вас. А как компенсацию за моральную травму примите в подарок вот это. — И он вынул из кармана и положил перед Верочкой на стол большого черного жука с мохнатыми лапками, красиво переливающегося разноцветными искрами, как драгоценными камнями.

Верочка раскрыла рот от изумления и восторга:

— Это мне? Такая красота! Прямо как живой! Ну что вы… Такую… драгоценную вещь я принять не могу. Нет, нет, даже и не просите. И за что? Так не бывает… Ведь вы меня видите в первый раз… Ну я немного, конечно, напугалась, глупая, вы так тихо и неожиданно появились, но ведь это же не повод, чтобы… Какая там компенсация… — А сама просто не могла отвести восхищенного взгляда от сказочно красивого насекомого. — Это что, брошь, доктор Гонзаго? А где же у нее заколка? Как же ее без заколки носить? — Верочка повернулась к Гонзаго, и восторженные глаза ее снова расширились. Она явственно увидела чуть позади вошедшего мужчины живого черного пуделя. Она указательным пальчиком грациозно ткнула воздух в направлении собаки: — А это тоже с вами?

— О, я забыл вас заранее предупредить, это действительно моя собака. Скажите, а вы что, здорово боитесь собак?

— Не то что боюсь. И даже, можно сказать, что совсем не боюсь, — проговорила девушка, — но просто в такие заведения, как наше, совсем не принято с животными приходить. А вдруг она кого-нибудь случайно покусает? А у нас очень серьезные люди каждый день бывают. Может непроизвольно скандал получиться. Понимаете? У меня есть инструкции от директора по этому поводу…

— Ну что вы, дорогая моя, это совершенно исключено. Чаще сами хозяева бывают куда опаснее, чем их питомцы. Вы посмотрите на него, это же очень воспитанное и умное животное, которое в отличие от многих вроде бы разумных существ, знает, как и где себя надо вести. — Он интимно понизил голос. — К тому же отличнейшая родословная и стоит… — он закатил глаза вверх и чуть покачал головой, — просто колоссальных денег. Поэтому любой риск оставить без надзора, как вы понимаете, совершенно неоправдан. Но на вас, не сомневаюсь, в этом вопросе можно вполне положиться.

— Роберто, сидеть, — проговорил Гонзаго негромко без всяких властных интонаций в голосе. Словно просто разговаривал с другом. Пес тут же послушно сел. — Роберто, лежать, — снова проговорил Гонзаго, и собака тут же послушно легла. — Роберто, а как нужно приветствовать симпатичных особ? — Пес тут же, сев на задние лапы, помахал три раза передними и внимательно посмотрел на хозяина. — Вот видите, все понимает с полуслова, даже не надо и голос повышать. Пока я не выйду оттуда, — он показал рукой в направлении двери, — клянусь вам, он с места не сойдет, так ведь, Роберто? — обратился он к своему питомцу. — Пес повилял коротеньким хвостом, как бы подтверждая сказанное, снова лег и положил голову на передние лапы.