Саймон Стронг: А 259. Всплеск ярости

Хотя словари Oxford считаются лучше словарей Collins, и невзирая на тот факт, что сейчас Collins влились в News International, в результате чего отныне их продукция отличается спорной достоверностью, я считаю нужным заявить о своем предпочтении из соображений ностальгии…

1 октября 1988 года я устроился на работу в Hatchards Booksellers, расположенном в универмаге Hanningtons в Брайтоне на Норт-стрит. На следующий день меня отправили на тренинг, организованный Collins Reference Division* В конце презентации всем стажерам вручили по экземпляру вышеупомянутого словаря с буквенным указателем. В июне следующего года в штат на летний период взяли Нейла Палмера. Хотя Нейл работал на складе и наверх из подвала поднимался только в обеденный перерыв, мы крепко сдружились и позднее вместе переехали в воспетый «Бит-Тандури» на Ватерлоо-стрит, дом 43, где я закончил свой первый роман «Заебло!» и приступил к «А259 Многосложная Бомба «Произвол»», под рабочим названием «Осьминог» 1 1 Чаще всего меня спрашивают: «Почему свой первый роман вы называете «Осьминог», когда он называется «А259 Многосложная Бомба «Произвол»»? Просто во время работы над книгой полное название хранилось в секрете, и текст обозначался кодовым названием «Осьминог». Оно пришло ко мне во сне, который приснился мне вскоре после начала работы. Я записал этот сон, после того как пересказал его связанной с ним девушке (в нее я тогда был влюблен). Вот он. Мне приснилось, что я лечу или точнее парю где-то на высоте 4 миль от земли в мертвой тишине, там даже не было меня, лишь моя контрольная точка, на манер телевизионной картинки без камеры, так что упасть я не мог. Вдалеке я разглядел 747, оно медленно и волшебно вплывало в поле зрения, оно было белое-белое и со знаками, которые я не разобрал. Вдруг вспышка, .

ш* ничего не произошло. Потом что-то неразличимое отделилось и упало. Затем еще, и еще, и еще, и еще и больше, больше, затем последнее, и, наконец, прекратилось. Они падали, и кадры этого падения отпечатались в моем сознании крупным планом. Постепенно я догадался… осьминог? Хотя нет, у него всего шесть щупальцев. Правда, у всех этих существ было разное число щупальцев, наверно, оторвались, когда их выплюнуло из реактивной струи. Они вслепую крутились в небе, толкались, кто-нибудь один вытягивался и ШЛ ЮППАЛ СЯ об соседа, тот в свою очередь тоже вытягивался и ШЛЮППАЛ-СЯ еще о группку из трех зверюшек, а они ШЛЮППА-ЛИСЬ о первого, и так далее, пока все падающие осьминоги слепились вместе, у некоторых было по паре и больше щупальцев. Этот моллюсочный шар, вовремя не выпавший из алюминиевой матки, беспозвоночная паутина псевдолголовоногих, проваливается сквозь пространство с жутким шумом соединяющихся и разрывающих связь присосок; иногда кто-то отделяется целиком и уплывает прочь, но всякий раз выползает какое-нибудь хитрое щупальце и ловит отщепенца. (Освободится никто не может, потому что все происходит с одинаковой скоростью, ускорение под действием гравитации не меняется) Они валятся все ниже, ниже и ниже, и вот я вижу, как поверхность, землю, дома в крохотных деревушках приближаются, приближаются, приближаются, все ближе и ближе, и мне не хочется смотреть, МНЕ НЕ ХОЧЕТСЯ СМОТРЕТЬ, но я все слышу, и столкновение звучит треском рвущегося шелка. Это, сами понимаете, не самое начало, я мог бы присочинить что-нибудь по остроумнее, но решил, что это в некотором смысле обозначит структуру книги, ее шаблон, изоморфизм. Вообще-то, совсем не из-за этого сна я написал книгу, а из-за того, что я себе придумал, когда изо всех сил напрягался и пытался про-извести на чиксу впечатление. Сомневаюсь в научной достоверности насчет ускорения под действием гравитации, но попозже могу проверить.

Очевидно, что осьминоги обозначают составляющие произведения. Эта книга, как и все мои прочие книги, была написана специально для того, чтобы «разбить сердца недоступных принцесс — Билли Чайлдиш». Когда-то я полагал, что, как писатель, могу культивировать чувственность и проявлять ее в книгах, которые клевые биксы заметят и заценят. Могу только заверить читателей в этой демографии (допуская их существование), что чувственность взаправду культивирована, и именно эта чувственность вынуждает меня признать существование границ в ее проявлении.

Эта книга написана в ответ на многолетний диктат правых революционеров. В какой-то момент мне пришлось существовать исключительно на молоке, украденном в Hove Conservative Club. Да-да, ребята, если вы это читаете (в чем я лично сомневаюсь), это был я, и вообще нечего пить бергамотовый чай с молоком. Тогда я не знал, что не переношу лактозу, и сия meagre 1диета сжигает мне экзему так, что я был вынужден носить белые хлопчатобумажные перчатки и солнечные очки в стиле, блин, человека-невидимки. Спустя годы тревог насчет поисков достойного ответа такого