Владимир Шинкарёв - Папуас из Гондураса

– Ну а раз толстовец, так и рубай его, хлопчики! – не повышая голоса крикнул Витька Тихомиров через плечо и тронул коня.

Заулюлюкали, засвистели, блеснули в пыльном воздухе веселые шашки, глянцевидные лошадиные крупы и жирные загривки бойцов заслонили собой от стонущих баб хрипло матерящегося Пантюху Мокрого.

Да. Сегодня ты живой, а завтра тебя нету.

Одновременно с Пантюхой Мокрым не стало и Сени Грибного Колотырника, причем обидно нелепо: Сеня, не в силах обойтись без алкоголя, стал понемногу есть ядовитые грибы и вскоре, так и не прийдя в сознание, умер.

Узнав о гибели Пантюхи, Саша весь отряд бросил в жестокий бой с Витькой Тихомировым и почти победил разжиревших на краденном сале бандитов, (которых теперь в народе прямо уже и считали за бандитов), но пешим жегулевцам не взять было Витьку в кольцо, и он ушел залечивать раны в Новгород. Но и Саша недосчитался многих лучших бойцов, а некоторые предали народное дело и ушли за Тихомировым, к его бабам и дармовой выпивке.

Мало осталось верных, но железным строем сплотились они. Близилась осень; Саша понимал, что зиму в лесу перенести не удастся, придется возвращаться в город, к семье, к постылой работе в конторе и поэтому отряд торопливо боролся день и ночь: вчистую вырезали геологическую партию и зарыли скважины, которые геологи успели пробурить, взорвали все рейсовые автобусы на область, пустили под откос десяток поездов дальнего следования.

Удалось даже сбить несколько низко летящих самолетов-кукурузников, опыляющих поля.

Однажды зябкой сентябрьской ночью Саша и Томилин бесшумно сняли сторожа детсадовской дачи, тихо подперли дверь колышком и принялись осторожно забивать окна: Саша придерживал доску, а Томилин обернутым в вату молотком прихватывал ее гвоздиком.

Только к утру, когда небо светлело, были заколочены все окна большого деревянного строения.

Томилин приник к щели и долго слушал: все было тихо, все спали.

– Давай, Сашок, – шепнул он и стал откручивать крышку канистры с киросином.

Саша взял в руку канистру, чуть наклонил ее, но вдруг задумался и с тоской поглядел на небо. Слезы замерцали в его глазах под светом тусклых звезд. Он сел на крыльцо и крепко сжал голову руками.

Томилин осторожно, бережно положил ему руку на плече:

– Тяжело тебе, Сашок?

Саша не отвечая сглотнул слезу и кивнул.

– Тяжело, Саша, ох тяжело! – с тяжким вздохом сказал Томилин. – И мне тяжело. А кому сейчас не легко-то? Подлецу одному легко! Ничего Сашок, все упромыслим… без изъяну поворот не сделаешь. Наше время – это молотьба чего-то такого… муки какой-то. Должен ведь кто-то ее перелопатить.

Саша сдавленно застонал.

– Саша, Сашок, – зарыдал Томилин, – тебе бы у грамоты сидеть, умильный ты да светлый.

Голос Томилина звенел – и сколько же неисплаканной силушки народной было в нем.

– Да Томилин, да… ох, тошно мне! – задушевно сказал Александр, рванув воротник, – но зачем, зачем, Томилин?

– Зачем? – вскричал Томилин, – Зачем? А затем, что упадет кровушка в мать сыру землю и вырастут цветы совести народной! Саша, Сашок, ты знаешь… кто? Ты, говорю, знаешь для меня кто? Ты для меня все горюшко, болюшка и силушка людская – вот кто! Саша, не молчи, хочешь землю буду есть сырую?!

И Томилин, припав к мокрой от росы земле стал хватать дрожащими губами землю.

Александр задумчиво ухватил тонкими пальцами комок затоптанной черной земли и поглядел и поглядел на нее заплаканными глазами.

– Вот она… землица… – дрогнувшим голосом сказал он. Томилин, шмыгая носом и всхлыпывая, взял в руки канистру с керосином и …

Иван, выйдя из себя, дернулся и прохрипел:

– Переключай…

Валера удивленно посмотрел на него:

– Тебе что не неравится? Зашибанское кино.

– Переключай, быстро… – не двигаясь, мучительно скривился Иван.

Минуты две по экрану ползет стрелка. Иван подавленно смотрит, не шевелясь. Затем на экране появляется лихой молодой человек, как Иван, напряженно глядящий куда-то в бок. Иван вздрагивает и молодой человек, будто заметив это, счастливо улыбается и объявляет:

– Дорогие товарищи, сегодня в нашей программе художественный фильм «Спорт любит сильных». По центральному телевидению фильм демонстрируется впервые.

СПОРТ ЛЮБИТ СИЛЬНЫХ

Под оглушительный рев трибун Алексей вышел на помост и несколко раз подпрыгнул, разминаясь.

– На помосте – Алексей Степанов, Советский Союз! – проревел динамик, и вторя ему залопотали на разных языках голоса в других частях громадного зала.