Глеб Васильев - Три Толстушки - Книга Нехилых Перемен

На сцене началось шоу «Троянский Вирус».

Из-за занавески вышел директор. Он не планировал выходить на сцену, но запасного конферансье у него не было. Директор был в синих джинсах, кедах и футболке с изображением оскаленной челюсти в брекетах и надписью «ГИКО-БАЙТ».

– Привет! – сказал он так, как будто на сцене рядом с микрофонной стойкой не дымились кучки слизи, еще недавно бывшие человеческими щеками. – Мы назвали наше шоу «Троянский Вирус», потому что вы вроде как и не хотели специально его смотреть, а вот, вроде бы уже и смотрите.

– Первым номером нашего вирусного шоу будет выступление стэнд-ап комика Эдички «Это Не Я» Продолголимонова, – снова грянула музыка. Директор прыгнул обратно за кулисы, а его место перед микрофоном занял комик. Лицо этого невысокого щуплого человечка было перекошено то ли скептической ухмылкой, то ли зубной болью.

– Эй, обсоски, – прогундосил Продолголимонов. – Тут кто-нибудь вообще хоть что-нибудь понимает? Не? Вы вообще как, фишку сечете? Не? Да потому что вы тупые! Тупые, как анальная пробка! Дебилы дремучие! Кто из вас тут самый сказочный хреноплет? Вот вы, все вы, хреноплеты сказочные, поднимите руки! Да-да, тебя тоже касается! Все быстро руки подняли. Итак, кто дебил? Руку держим. Итак, кто дебил? А теперь хором – Это Не Я!

– Не я! Точно не я! Гыыы! – ликовала публика.

– А вы заметили, поцики, что жизнь какая-то хреноватая стала, а? – начал новую шутку Продолголимонов. – Что-то одни мрази кругом. Что-то все только и пытаются тебя то наколоть, то поиметь, а то и все вместе разом. И вот кого ни возьми – тот подонок конченный, сволочь ублюдочная и плесень подзалупная. Может, просто взять таких ушлепков, которые нам жизнь вымораживают, да в расход, а? Что скажете, обдолбыши?

– ДААА!!! – откликнулась толпа.

– Тогда давайте по-быстрому выясним, кто же эти бесславные мрази, которые вокруг нас. На счет три все поднимаем руки. Раз! Кто мразь? Два! Кто подонок? Три! Это…

– НЕ ЙААА!!! – закончил фразу дружный голос толпы, и вся площадь содрогнулась от взрыва хохота.

– А что, братюни, – сказал Продолголимонов, когда смех немного утих. – Может, ну ее в задницу – такую дерьмовую жизнь? Может, нахлебались мы уже говен, а? Может, взять, да и изменить жизнь к лучшему? Что скажете, чувачата? Кто возьмет и сегодня же перестанет страдать хренотой? Кто хоть денек не облажается? На счет три поднимаем руки! Раз! Кто докажет, что он не тухлая амеба? Два! Кто сумеет напрячь хотя бы одну мозговую извилинку? Тр…

Продолголимонова перебил отчетливо прозвучавший голос азиата. Целый огород голов повернулся в его сторону.

– Это мать мою гребаный Я! – сказал азиат, влезая на сцену.

– Уважаемый, пожалуйста, покиньте сцену и не мешайте мне продолжать выступление, – попросил Продолголимонов.

– Хлебальник завалил на ясно на? Не то на мать твою гребаный понял?

Азиат говорил громко и с явной угрозой.

– Если вам нужен автограф, то я с удовольствием дам его прямо сейчас.

– На хутор с бабами свой гребаный фотограф мать его затрамбуй, – азиат приблизился вплотную к стэнд-ап комику и теперь, покачиваясь, сверлил его косящим взглядом.

– Ладно. Ваша взяла, делайте, что хотите, – пробормотал Эдичка «Это Не Я», после чего на секунду задумался и крикнул зрителям. – Вы все видели, кто прервал мое выступление. Ну же, кто? Раз! Два! Три! Это – Не Я!!!

– Ах ты ж гнида мать твою, – обозлился азиат. – Да ты ваще кто по жизни, а? Отвечай, сучья погремушка, кто ты такой? Кто тебе дал право тут клиторок разевать? Я знаю тебя. Ты мать твою никто, и звать тебя ваще никак!

Продолголимонов обиженно поднял брови: – Зачем же переходить на личности? Если вас судьба обидела и обделила, то нечего свой геморрой между здоровыми ягодицами пытаться пристроить!

– ШТА?! – крикнул азиат. – Ну тебе гребаный не жить мать твою! Кто тут трупешник, а? Сейчас на выясним! Я просчитаю до мать их трех. Раз!

Толпа замерла. Азиат был на голову выше Эдички и втрое толще его, однако многие сомневались, что в случае драки победит узкоглазый, – слишком уж сильно его штормило.

– Два!

Продолголимонов состроил свое фирменное насмешливо-болезненное выражение лица.

– Три!!

– Это не я! – к восторгу публики сказал Эдичка. После чего раскланялся и удалился за кулисы.

– Вот так будет с каждым, кто влезет на мою гребаную сцену! – сказал азиат, показывая спине комика средний палец.

Толпа, не поняв, что произошло, делала единственное, на что была способна – бушевала. Люди свистели, хлопали в ладоши, плевались, били друг друга и кидались чем ни попадя.