Глеб Васильев - Три Толстушки - Книга Нехилых Перемен

«Ребенок… Только этого не хватало! Теперь-то уж точно добра не жди. Все, господа хорошие, хана. Ахтунг, приплыли, сушите весла и сухари» – с мрачной злобой подумал продавец. Едва ли продавец смог бы объяснить, почему появление существа в девчачьем платье натолкнуло его именно на эти размышления. Просто он не любил детей.

Но ребенку не было до продавца никакого дела. Конечно, острый каблучок ее туфельки сорок пятого размера на миг впился в ту ступню продавца, на которой не было ботинка. Но, скорее всего, это произошло совершенно случайно по одному лишь закону подлости.

Златовласое существо, бегая по залу кругами, продолжало плакать.

– В чем дело, солнышко? – гонясь за ним, на бегу спрашивала Вера.

– Почему ты плачешь, Сонечка? – отдуваясь, но не отставая от Веры, произнесла Люба.

Надя сделала обманное движение, после чего бросилась наперерез и, наконец, схватила Соню.

Софье было четырнадцать лет. Она родилась мальчиков, но воспитывалась во Дворце Трех Толстушек как их родная дочь. Толстушки всегда мечтали о девочке-наследнице (мужчин они недолюбливали, хоть никогда и не признавались в этом). Но однажды они обнаружили в парке возле своего Дворца младенца-подкидыша мужского пола. Толстушки решили, что один ребенок не слишком помешает им управлять государством, и его можно оставить на воспитание. Вера, Надя и Люба были уверены, что их материнские инстинкты не должны пропасть даром. Вопрос, стать ли мальчику девочкой, был решен тремя фразами.

«Я верю, что так будет лучше» – сказала Вера.

«Надеюсь, что он… то есть, она поймет, почему мы приняли такое решение», – сказала Надежда.

«Я уже люблю эту славную девчоночку» – сказала Любовь.

Слезы наследницы Сони внушили Толстушкам больше беспокойства, нежели демарш наркоторговца Сеткина.

В ласковых руках Нади Соня хлюпала носом, под которым уже пробились кривоватые пегие волоски, размахивала руками и топала ногами. Не было предела ее гневу и обиде.

Никто не знал причины.

В конце концов, немного успокоившись, наследница рассказала, в чем дело.

– Мой андроид, мой чудесный робот сломался!.. Моего андроида испортили. Сеткин втыкал свой пенис прямо в него! И совсем не туда, куда полагается!

Соня опять зарыдала. Крупными кулаками, успевшими стать узловатыми, она терла глаза и размазывала по щекам несмываемую тушь.

– Что? – охнули Толстушки.

– Как пенис?! В смысле…

– Сеткин?

– Своим?

– Членом?

– При РЕБЕНКЕ?!

Продавцу веселящего газа было отнюдь не весело. Он совершенно не мог сообразить, что ему делать. Чувствуя себя абсолютно лишним персонажем, которым воспользовались лишь для того, что направить взор читателя на жизнь внутри Дворца Трех Толстушек, продавец воскликнул:

– Этого не может быть! Ребенок плачет! О, какой ужас! Куда катится этот мир, если в нем ПЛАЧУТ ДЕТИ!

В зал вернулась Лучшая Подружка Трех Толстушек. Она держалась за голову, но вовсе не из-за всеобщих криков. Ей было невыносимо горько от поступка наркоторговца Сеткина. Дело в том, что она прониклась к нему более нежными чувствами, чем полагается феминистке, в качестве которой Лучшая Подружка себя позиционировала. Еще в прошлом году ее покорила верность Сеткина человеку-пицце и двухголовому зайцу – о них обдолбанный в хлам Сеткин рассказал Лучшей Подружке в баре, где она заливала вермутом преждевременную менопаузу. Увидев, что мужчина может помнить что-то дольше пары секунд, Лучшая Подружка пересмотрела свои взгляды. По ее инициативе между ними завязался роман настолько бурный, насколько позволяла нестабильная эрекция Сеткина. Решив, что ее долг помочь этому великому мужчине воплотить в жизнь свою мечту расхерачить все нахер, Лучшая Подруга разработала план мятежа. Ради достижения цели и привлечения к активным действиям наибольшего числа бездельных граждан она даже переспала с артистом Канатовым. И что она получила взамен? Сеткина, не убивающего Толстушек, а сношающегося! И не с ней, а с роботом на глазах наследницы Сони, человека-пиццы и двухголового зайца.

Тот же продавец веселящего газа, пользуясь тем, что его никто не слушает, продолжал кричать:

– Андроид! Гребаный андроид! Он и до того был гребанутым, а теперь стал натурально гребаным! Праздник на яблочной улице!

Громче продавца вопила Люба:

– Прекратить! Все прекратить и отложить! Никаких лимузинов! Никаких примирений! К черту площадь Благоденствия! Чрезвычайная ситуация! Были нарушены права РЕБЕНКА! Собрать Совет! Срочно собрать всех детских психологов, педиатров и омбудсменов!