Александр Рындин - Таксис

Макс весь ощетинился и зашелся озлобленным лаем, фигура между тем не шелохнулась, пронизывая подошедшего взглядом и не обращая никакого внимания на собаку. Новоиспеченный аскет не знал, что сказать незваному гостю. Он не испытывал страха, скорее – некую растерянность. Он тихо велел псу уняться, тот покорно сменил лай легким рыком.

– Спасибо, что угомонил свою псину, а то она уже начала действовать на нервы, – произнес мужчина в костюме, по-прежнему не сводя с него глаз.

– Кто вы? – наконец выдавил из себя он, хотя в глубине души понял, что откуда-то знает незнакомца.

Мужчина улыбнулся и громко хмыкнул, издав подобие смешка. И только теперь он увидел, что от таинственной фигуры не шел пар. Это при том, что его одежда никак не могла защищать от холода при здешних температурах, но почему-то он не был удивлен этим открытием, просто немного захвачен врасплох его осознанием.

– Не помнишь, да? – спросил мужчина. – Я вот прекрасно тебя помню! Это ведь я ввел тебя в курс дела! А ты невежливый какой-то: держишь меня на холоде, когда я в таком виде!

Вновь застигнутый врасплох, он растерялся и промямлил:

– К… Конечно, прошу, пройдемте в хижину.

Незнакомец удовлетворенно широко улыбнулся:

– Хм! Другое дело, после вас!

Максимус не разделял радушия хозяина и по-прежнему исподлобья поглядывал на незваного гостя, порыкивая. Но, не смея ослушаться, покорно брел подле этой странной процессии, ничему не препятствуя.

Когда он со знакомым незнакомцем вошел в хижину, Макс остался сторожить возле входной двери просто на случай, если что-то пойдет не так. Просить об этом преданного пса даже не пришлось – это была его собственная инициатива.

Ничуть не скромничая, незваный гость вальяжно расположился в единственном в помещении кресле. Сам же домовладелец смущенно стоял при входе, не зная, куда себя деть.

– Ну, что же ты? – спросил усач. – Присаживайся, это же твой дом!

Как будто бы только того и ждал, он прошел к кровати и сел на нее, не снимая верхней одежды, хотя в доме было довольно тепло.

– Напоминает нашу первую встречу, не правда ли? – задумчиво проговорил Человек в костюме 1 1 Прозвище как-то само напросилось в качестве основного для этого персонажа. .

– О чем вы? – с трудом вымолвил он, поборов растерянность.

– Ах да! Точно, ты же ни черта не помнишь! Прошу прощения.

– Зачем вы здесь? Кто вы? – осмелел он. – Как вы тут оказались, почему в таком нелепом виде? О чем вы говорите?

– Воу-воу! Тихо, сколько вопросов! – наигранно воскликнул усач, схватившись за голову. – Давай по порядку! Для начала представлюсь: меня зовут Примус, а как твое имя?

Этот вопрос, как и следовало ожидать, смутил его. Ведь чего ему пока так и не удалось вспомнить из прошлого, помимо практически всей истории своей жизни, это имени. И все же он решил ответить, придумать себе имя, по возможности правдоподобное. Не то что какой-нибудь «Примус».

– Мое имя Борис, – не думая сказал он и не прогадал. Примус расплылся в улыбке и произнес:

– Голова хорошо работает, ведь тебя действительно так зовут.

Борис выдал себя, изобразив на лице крайнюю степень удивления. Он почувствовал, что таинственный незнакомец не обманывает его. Более того, он на каком-то уровне знал, что Примус в принципе не обманывает. Возможно, это было внушение со стороны или простое заблуждение, но он был готов ему верить без всяких на то оснований.

– Ты поступил нехорошо, – продолжил Примус, – нельзя избежать участи.

– О чем вы? – испуганно проговорил Борис.

– Ты взял свое бремя и просто перекинул его на весь мир, вот о чем я! – воскликнул Примус с какой-то необыкновенной интонацией. Борис от неожиданности и вспыхнувшего в нем негодования вскочил с кровати:

– А кто скинул его на меня?! Я не вызывался добровольцем! Во что превратили мою жизнь?!

– Это меня не волнует, – спокойно ответил Примус, – это вообще меня не касается, я не в ответе за твою участь, я только знаю, что это бремя твое и только твое. У каждого из нас оно есть, никто не вправе его перекидывать.

– О чем вы вообще говорите?! – крикнул Борис, не отдавая себя отчета в том, что по-прежнему сохраняет уважительную форму обращения к этому вторженцу, которого он, хоть и узнал откуда-то, по-прежнему не знал.

Примус, все еще вальяжно сидя в кресле, картинно закинул голову и громко захохотал. За дверью Максимус начал лаять, скулить и скрестись. Вскоре к нему присоединились другие собаки. Таинственному незнакомцу это явно не понравилось: он прекратил смеяться и насторожился.