Андрей Зоткин - Грязь. Сборник

Загорелся зеленый, и машины снова поехали. Мы молча продолжили путь. В конце улицы сквозь легкий туман стал виден небоскреб. Огромные синие буквы на фасаде властно высились над городом. Да, у них сбылись все мечты: рабы теперь знали имя своего господина. На месте старинного Адмиралтейства стоял бизнес-центр города. Дальнейшее развитие истории. Но нас это не заботило. Ведь мы шли, а в наших сердцах уже били барабаны. Увидев нас, люди расступались. Наши головы качались в такт нашей жизни, и не собирались останавливаться ни на секунду. Мы знали, насколько дорога эта секунда. Собираясь умирать в двадцать семь, приходится танцевать. Ведь когда же ещё это делать. Наши ноги быстры, кеды порваны, дождь льет на нас слезы Богов, а мы лишь грязно посылаем небеса. Превосходно. Наша жизнь обретает смысл.

Из-под арки на проспект вышла невысокая напряжённая девушка в полушубке, крепко держа под руку шатающегося молодого человека. Тот согнулся в три погибели, мотался из стороны в сторону, но всё-таки сумел выпрямиться, хоть и ненадолго – после следующей фразы он вновь согнулся, пытаясь упасть на мостовую:

– Ну, и напиздрячился я.

Девушка самоотверженно удерживала его от окончательного падения.

– Сушай… Давай такси вызовем, – промямлил он.

– Да какое такси! Тут вот… – возмутилась она и продолжила «тащить» парня по проспекту.

Они прошли мимо нас. Мой товарищ с улыбкой наблюдал за этим, но резкий треск и скрип тормозов поблизости, заставил нас обернуться: рядом с нами остановилась красная иномарка. Из машины, цокая каблучками и развевая на ветру подол легкого платья с большими вырезами для надутой груди и тонких ножек, выбежала женщина, полностью не предназначенная для пеших прогулок. Она окликнула моего товарища и бросилась ему на шею. На ее тонкой шее под кожаным чокером с металлическими вставками виднелась цепочка с крестиком.

– Ого, Илона, какой сюрприз! – рассмеялся мой товарищ и шлепнул её по заднице.

– Нет, нет, не сейчас, – ответила она своему любовнику, поправляя воротник его пальто; ее взгляд упал на его перебинтованную ладонь, она с натяжкой улыбнулась и продолжила как ни в чем бывало. – Тебя давно уже не видела у себя…

Данная особа деревенских кровей и юбочных амбиций (от выражения «таскаться за юбками», именно она была такой юбкой), владела благодаря мужу спа-салоном «Премьера». Ох, извините, мужским спа-салоном. Это одно из тех заведений, где царит приятный полумрак, бесплатный бар, всюду девушки из провинциальных «Плейбоев» и программа с названиями типа «Эгоистка», «50 первых поцелуев», «1000 и 1 ночь», «Сирены», «Мокрые кошечки», «Главная шалость»; и большой прайс дополнений: надеть черную повязку на клиента – 1000 у.е., называть весь сеанс клиента именем, которое он пожелает – 2000 у.е., «голая соседка» – дополнительный мастер в джакузи – 10000 у.е.. И, конечно, под всем этим надпись: «мастеров (девушек из провинциальных «Плейбоев») руками не трогать!» Но мы-то все понимаем, как там устроено.

– Да дела… – бросил мой товарищ, посмотрел в сторону и сжал зубы, будто готовясь сказать что-то неприятное. – Слушай, лучше бери мужа и езжай отсюда. Крошка, это не шутки, лучше уезжайте.

– А как же мои девочки?

– Тебя всегда интересовала только ты сама, эгоистка чертова, – он с силой впился в ее губы, крепко сжав ее талию; она замычала от удовольствия.

Она была богатой, скучающей и неверной женщиной, и в этом была ее добродетель: так она могла доставить удовольствие многим и не упрекать их ни за что; это был ее честный выбор перед Богом.

Когда они расцепились, она что-то промямлила, поправила прическу и выскользнула и его объятий в машину. Стальной конь в мгновение ока проскочил через пол проспекта и скрылся от нас.

– Как она тебе? – глумливо спросил мой товарищ.

Я с кривой ухмылкой посмотрел на него.

– Да-да, – сжав в кулак здоровую руку, ответил он. – Блядь, такая блядь, блядь, хорошая.

Дорога продолжалась.

Если мы видели дешевые машины с надписями типа «Используйте своих домашних животных как вторсырье», то понимали: это наши. Мы врывались в эти машины как варвары, а выходили оттуда с добрым словом и банкой пива в руках. А потом стояли на одном из множества мостов в этом городе, опершись на облезлую ограду, и беззаботно свистели, отпивая пенящийся напиток немецких богов. Под нами проплывали прогулочные корабли, и мы передразнивали экскурсоводов. Наверное, мы прожигали наши жизни, горели только, чтобы сгореть. Но никому до этого не было дела. Нам не было до этого дела. Нас привлекала свобода. Мы были непобедимы. А что другие люди? Смотря вокруг, казалось, что никаких других людей-то уже не было. Одни ряды врагов и им сочувствующих.