Филипп Обретённый - Милые мальчики

Преподаватель молча наблюдал за ней. Его лицо выражало скуку негодования. По ее силе можно было высчитать, сколько таких истерик уже было увидено. Осуждение. Осуждение в каждой паре глаз этих бессмысленных людей.

Ей стало еще смешнее, она снова засмеялась и, когда преподаватель попросил ее выйти, не стала возражать.

***

Она боялась. Страх. Он медленно затапливал ее голову. Но откуда? Что-то происходило в ее сознании. Сознание – красивое слово. Похоже на желтую розу. Она замечала что-то, но ничего не могла поделать. Она был сознанием. Терялся контроль…

Было душно. Она открыла окно нараспашку, желая воздуха. Но его не было. Каждый нерв развинтился, расшатался, заскрежетал, заскрипел, заполняя голову мерзким металлическим визгом. Все чувства обострились, и сознание откликалось на них лишь стоном беспомощности. Тревога. Тревога! Куда сбежать?

Туалет. Грязь. Тлетворный запах. Размазанные по унитазу фекалии. Струйки мочи, мирно стекающие в дырку в полу, чтобы попасть в рай… Кто-то ползал по ее коже. Возможно, это был ветер. Или просто воздух. Одно и то же! Но мерзко. Как же мерзко. И запахи. Кто-то сжег что-то на кухне. И в голове от этого рождались картинки мясистых, склизких, шевелящихся внутренних органов. Ее тошнило…

Все валилось из рук. Тело тянуло вниз, прижимая к земле. Тяжесть охватила ее. Все еще трудно дышать. И некуда деться.

Дождь лил карой небесной. В этот раз не было ковчега. И все должны утонуть. Почему? Не знаю.

Кто-то стоял в углу. Нет. Показалось. Или?..

Кто она? Снова имя. Забытое имя. Не нужно его. Оглянуться. Он вошел… Кто там? Картинки. Шиле рисовал своих демонов. Ей нужно нарисовать что-то. Точно. Как она нарисует Иисуса, если разучилась рисовать? Что за бред? Не разучилась. Конечно. Хоть сейчас. Нет, не выйдет. Зачем рисовать Иисуса? Работа. Да. Зачетная работа. Кто такой Иисус? И зачем там женщина? Почему она радуется?.. Надо помыть посуду. Эхо пола. Коридор. Словно в конце пути. Но кто такой Иисус? Кто такой Иисус? Зачем его рисовать?

Дождь. Льет. Похоже на бьет. Бить. Пить. Вода течет. Эти краны. Они кричат. Крики. Вой. Ржавая вода. В нас. И мы все сгнием. Заржавеем. Волосы. Чертовы волосы. Больно. Больно. Нужно вспомнить, кто такой Иисус? Зачем он? Глаза. Если зажмурить сильно веки, можно увидеть свой взгляд. А может, и не свой. Этот взгляд дрожит. Это страх. Мы в углу. Точно, мы же все утонем…

– Аня, я слышал о том, что случилось на занятии сегодня, – донесся словно откуда-то сверху какой-то знакомый голос. – Ты в порядке?

Она повернула голову.

Вот он. Иисус. Точно. Это бог. Бог любви. Длинные, слегка золотящиеся волосы. И эти глаза. Это самое прекрасное, что было в мире. Самое чистое. Как же она заждалась! Вспомнила!

Она улыбнулась.

– Аня, ты в порядке?

Она не отвечала. Лишь рассматривала его. Так это его она рисовала сегодня. Он был реальным! Он был с ней. В ее голове. Он любил ее. И это все преподаватель. Идиот. Но почему рисунок? Да, это она не в порядке. Он пришел, чтобы она его нарисовала… Эти глаза. В ней воды великих глубин. Им нужно уйти, пока вода не затопила все. Нужно бежать. Спасаться. Он не понимает. Ничему не научился? Точно, с ним уже было такое. Но что?..

Поцелуй. Да, он достоин поцелуя. Но кто это? Это не она. Или она? Руки дрожат. Кто это?.. Нет, он там. Не может быть здесь… На кресте! Он остался на кресте. Не сошел. Он не мог уйти. Я заблуждаюсь. Но это кто?..

Она замерла. Пытаясь собраться. Глаза бегали вокруг. Внутри разгоралось пламя. Было нечем дышать. Кто такой Иисус? Кто такой Иисус? Голова закружилась, и она едва не упала, успев ухватиться за край раковины.

Кто такой Иисус?

Они говорят. О чем они говорят? Он улыбается. Как он красив!

– Аня, Аня, ответь.

Она лишь наблюдала. Что-то поднималось в ее груди. Кто такой Иисус?

– Ваня, пойдем. Я ее боюсь.

Это ты!

Любовь. Любовь. Бог любви. Ты обманул! Ты обманул! И он обманул. Кто ты? Обманщик или спаситель? Спаси меня. Обмани меня!

– Аня…

Она взглянула на свои руки и увидела их дрожь. Она вспомнила. Она – Аня. Аня. Все! Оно почти вышло. Она смотрела на него. Глаза. Сердце сжималось. И что-то в груди упорно хотело разорвать оковы. Я уйду с тобой, узник!

Ей на мгновение вспомнилось небо прошлой ночи. И звезды. О чем они говорили? Что значили?.. Нет.

Глаза. Эти глаза! Чьи глаза?..

Иисус!

– Это ты, – сквозь зубы произнесла она, и все, что было в ней, стремительно ринулось вперед.

Лишь крик, безумный крик страха, был ответом в ее голове.