Владимир Ситников - Чёрный квадрат с махоньким просветом

Однажды Антошка так наугощался Мишкиным зельем, что явился домой пошатываясь. Впервые мама Тося натеребила его за волосы и так расплакалась, что Антошка сам заревел и поклялся, что больше пить никогда не будет.

– Доведёт этот Мишка до беды, – вздыхала мать.

Антон перестал спускаться в овражек, где устраивал Мишка пиршества. Да и став студентом художественного колледжа, почувствовал себя Антошка серьёзным и почти взрослым человеком. Не до детских проказ. Да и времени свободного вовсе не стало.

Но вот опять попался он в Мишкину сеть.

Антонова мать Тося – Антонина Ильинична семью Мишкину и Мишку знала. Дома были рядом. Мишка любил выпить. Выпив, задирался, лез в драку, но не дрался. Ему нравилось, чтоб у него висли на плечах, уговаривали, а он хорохорился: «я да я». Как-то объяснил Антону:

– Знаешь, почему я задираюсь? Слабых всегда бьют. Я показываю, что могу врезать. Я и курить поэтому стал, и материться. Знай наших. Силу уважают. А ты – тихоня.

– Ну и пусть, – обидевшись, сказал Антон. – Это ведь показуха, а не храбрость.

– Как сказать, – не согласился Мишка.

И вот сейчас, на карьерных озёрах, понял с тоской Антон, что опять попал впросак, из которого надо как-то выбираться.

Досидели до вечерних длинных теней. Уж народ с пляжа убрёл по домам.

– Так ведь нас поймают, – опасливо сказал Антон, когда шли к машине.

– Не бзди. Мы потемну проползём и я поставлю «Мерс» где-нибудь в тихом месте, – пообещал Мишка,

Девчонки, переодевшись в машине, рассматривали какие-то побрякушки.

– Клад, – кричала Лерка, надевая на шею цепочку. – Это американская бабушка послала.

Светка рассматривала сверкающие зеленью серёжки.

– Золотые. Я о таких всю жизнь мечтала, – восторгалась она серьгами.

Откуда взялась эта косметичка с украшениями, Антон не знал. Наверное, из бардачка.

– Ну вы положите обратно. Чужое ведь, – возмутился он.

– Пусть порезвятся, – вступился за девчонок Мишка. – Успокойся. Всё будет о кей. Сиди. У меня всё просчитано.

– Положим на место, положим. Только примерим, – обещала Светка, разглядывая себя в зеркальце с приложенными к ушкам серёжками.

Хаджи-Мурат схватил косметичку.

– Всё ссыпаем обратно. Дядя против. Ты ведь против, дядя Антоша?

– Против, – пробурчал Антон.

– Он ничего не понимает, – возмутилась Светка, но цепочку и серьги сунула в косметичку.

– Старших надо слушаться, – назидательно одобрил Мишка и, застегнув косметичку на молнию, бросил, показалось Антону, не в бардачок, а в просторную Леркину сумку. А, может, и нет. Ведь уже плохо было видно.

Мишка и на этот раз был не так прост и честен. Он не собирался ставить машину на место, откуда её угнал, и даже в переулок перегонять не думал. Развезя девчонок и высадив Антона, намеревался он поехать к владельцу чёрной авторазборки, чтобы продать «Мерс» на запчасти. Правда, дадут за машину мизер, но всё равно немало. Тогда он купит себе подержанную «девятку» или «Рено».

В город въехали в полумгле, когда легко можно было замешаться в непрерывной череде машин, возвращавшихся с дач и пляжей. «Хоть бы удалось Мишке проскочить в тот переулок, где хотел он поставить авто», – с замиранием думал Антон.

Вроде благополучно миновали стационарный пост ГАИ на въезде в город. Антон облегчённо вздохнул. Но как раз такого благополучия надо было опасаться, потому что дежурившие на посту гаишники сообщили о том, что чёрный «Мерседес»-55 под заявленным номером проследовал к новому мосту.

Лерка, видать, была не только практична, но и догадлива. Увидев на повороте полицейскую машину с мигалками и гаишника с жезлом, крикнула Мишке:

– Останови!

Тот, развернув машину, помчался в обратную сторону. Пришлось притормозить около красного светофора возле церкви. Лерка и Светка, воспользовавшись остановкой, выскочили из машины и бросились в проулок.

Около автозаправки «Мерсу» преградила дорогу полицейская машина. Антону захотелось выскочить и умчаться в темноту, как сделали это девчонки. Но тут было светло. И сзади уже стояла догнавшая их машина гаишников с мигалками. И шёл не спеша к их «Мерсу» высокий гаишник. Откозыряв, он потребовал:

– Предъявите документы.

Хаджи-Мурату предъявить было нечего.

– Пройдёмте, – приказал гаишник.

– И я? – растерянно спросил Антон.

– И ты, – с пренебрежением бросил гаишник.

Побито и пристыженно они поплелись к гаишной машине.

«Какой я дурак, какой я идиот, какой я растяпа», – упрекал себя Антон.