Э.Д. - Каша экзистенц. Заполняя пустоту

Ночью, проводив подруг до их домов, Агата не спешила вернуться в свою квартиру. Нет, у нее был план, который затмевал все размышления о чести и тем более о подругах. Она ждала наступления ночи, чтобы воплотить цель своего пробуждения, прикоснуться к чистому проявлению жизни. Она заходит в круглосуточный магазин. Там, поникнув, подперев массивную щеку рукой, сидит тучная женщина с завивкой. Эти женщины, что несмотря на свою жизнь, на общую сохранность, пытаются краситься и делать прически даже на работу в ночной магазин, могут вызвать своего рода восхищение. И стоя рядом с ней, не обращая на себя внимание, Агата начинает рассматривать когда-то славные черты уставшего лица. Голубые тени, яркая помада и румяна. Она просит коробку сливок, расплачивается и уходит с мыслью, что эта женщина просто хочет быть красивой.

В руках Агаты упаковка вишневых сигарет и коробочка сливок. Ей нравится ее день, нравится своей противоречивостью. Она думает, что контраст в убогости внешнего мира, в каком-то смысле помогает больше любить свой внутренний, через него ценить и внешний. Не спеша, она бредет по безлюдным и темным проулкам, через дворы, с пустующими детскими площадками. Бредет, глядя на небо и размытый в ночи горизонт, пока не достигает металлического ограждения возле общественного стадиона. Ворота слегка приоткрыты, она проходит в зазор и направляется к трибунам. Глядя на мокрые дорожки, протоптанные бегунами, она ожидает встречи, которая стала почти ритуальной, которой ей так не хватает в городе. Эта встреча не обещала буйства эмоций, внутренних потрясений, но все же она стала ей необходима. И даже в стенах института, Агата часто возвращалась в память об этих коротких вылазках на стадион. И вот, из темноты, грациозно и не торопясь, ступая подушечками лап на мокрую пожухлую траву, на встречу Агате идет бездомная кошка. Агата улыбается, подзывает кошку к себе, но та недоверчиво поглядывает, осторожно шагает вперед. Ладонь наполняет лужица сливок, уверенность в кошачьем шаге прибавляется. Шершавый язычок лакает с ладони, касается кожи. Агата улыбается, зубами вытягивает сигарету, а после закуривает. Синяя ленточка дыма стремится уйти в облака, стать частью вселенной. Звонок. Это Борис, Агата берет трубку. В его голосе растерянность, он боится сойти с ума. Она слушает его рассказ, лишь изредка и умиротворенно повторяя «все будет нормально». Сливки в руке иссякли, взгляд кошки изучает возможность добавки, Агата прощается с Борисом. И снова тишина, она добавляет в ладонь еще немного сливок, а после допивает остатки. Тяжело дыша, к трибунам подходит скучающий сторож. Агата знает его с детства, она знает лицо почти всех, кто живет в их поселке. Понаслышке знакома со многими историями местной жизни. Агата смотрит на его простодушное, сонливое лицо. На сеточку морщинок у глаз и упитанное тело.

– Эх, молодежь, а уже курите. А что за сигареты у вас, ароматные такие. Не угостите старика?

– Конечно, берите.

Она протягивает сторожу сигарету, он присаживается рядом с ней и начинает нахваливать свежесть ночи. Порой она поглядывает на его грубые руки, подносящие сигарету к седым усам. Не прощаясь, кошка исчезает в ночи. Докурив, уходит и сторож. Еще несколько минут Агата будет жить в этом скромном эпизоде, а после побредет домой.

Еще вчера днем Борис заметил притупленность в это время, а сегодня это чувство усилилось. У него нет желания покидать дом. Он курит, ходит из стороны в сторону, никак не может найти себе места. Прочитав десять страниц книги, он откладывает ее, включает фильм, но вскоре и он становится не интересен. Жирные двукрылые мухи кружили над потолком, раздражая слух. Уже осень, а эти надоедливые создания никак не исчезнут. Умей они разговаривать, могли бы составить ему компанию. Однако они лишь раздражали, поэтому он убил их. Настала тишина. Он вышел из дома, прошел в зимовье. Влажный теплый воздух, пропитанный запахами кухни, оседает в носу. Он стоял посреди единственной комнаты. Никакой цели, глухая потерянность. Имитация амнезии. Повернув к выходу, на полу он замечает больного цыпленка. Его влажное тельце подрагивает, под хвостом ало-красный сгусток, от которого тянется такого же цвета след. Видимо он упал, пытался ползти. Внутренний мир Бориса нашел свое отражение в этом кадре, пропитанном теплым, липким воздухом, в больном цыпленке, в его беспомощности и кровавом мазке на полу. С сакральным трепетом он берет цыпленка в руки, выходит на улицу. Глядя на небо, он думает «Будет дождь». Стоя посреди двора, он в нерешительности смотрит на вялую жизнь, мучительную отсрочку от смерти: «И куда дальше? Просто бросить его?». Борис с осторожностью кладет цыпленка на полено, а после осматривается. Он берет топор для дров, замахивается. «А вдруг ударю по телу, вдруг изувечу его, а не убью?». Нет. Все должно быть четким, наверняка. Немного порывшись в инструментах, он находит топорик для мяса. Прижав острие к крохотной шейке, он ударяет сверху топором покрупнее. Голова так и осталась рядом с телом, его крылья трепещут, лапки изгибаются. Обе его части словно цепляются за жизнь. Вскоре тельце обмякло. «Будет дождь». Борис берет лопату, закапывает маленький труп, а после возвращается в дом. Остатки дня проходят незаметно, вечером он идет в баню, рассчитывая смыть с себя день. В баке с горячей водой образовалась серо-бурая густая пена. Кто-то неловко уронил туда кусок хозяйственного мыла, а после не удосужился достать его. Вода была мутной, немного воняла. Можно легко представить, что мысли Бориса – это мыло в кипящем баке воды.