Э.Д. - Каша экзистенц. Заполняя пустоту

Запах, температура, звуки, визуальные образы. Эта двойственность утомляет, ведь ты находишься на распутье между реальностью и чем-то, что больше напоминает фантазию. Воспоминания обман. Ты можешь думать, что помнишь, как пахнут духи какой-нибудь девушки, ты любил как они пахнут. Возможно, ты даже можешь назвать запах. Но пока не встретишь его вновь, он останется лишь названием. И ведь так со всем. Ты скучаешь по детству, долгим годам знакомства с миром. Но стоит тебе взять бумагу, ручку, ты не многое сможешь написать. А то, что выйдет, ты не можешь назвать своим детством. Читая, ты лишь сможешь узнать некоторые моменты, но не прикоснешься к тем вещам. Впрочем, мои мысли бесплодны.

Все, что вы только что прочитали, я написал в кофейне. Кофейня эта мне нравится, просторная, не многолюдная. Но сегодня я здесь не ради себя, о нет, поверьте. Мы ждем наших героев, они скоро будут. Ко мне подходит официантка, я заказываю кофе с корицей. Хотя, думаю, вам это не интересно. Я спрашиваю ее имя, она слегка смущена. Ее зовут Катя. Катя думает, что я идиот, а после уходит. Через десять минут я получаю заказ.

А вот и они, наконец то пришли. Агата и Борис заняли круглый столик в глубине зала, в самом углу. Тут же подошла официантка и подала меню. Борис смотрел на Агату, в предвкушении разговора, он рассматривал свою подругу. У нее были серо-зеленые глаза и тяжелый взгляд, прекрасные золотые волосы. Последние и вовсе были ее главным козырем внешности, она сама это признавала. Но сегодня, густые и крепкие, собранные резинкой на затылке, они теряли свое очарование. Ему всегда больше нравилась компания девушек, они более внимательны к мелочам и умеют слушать. Но во встречах с Агатой было нечто успокоительное и очищающее. Это совершенно не значит, что она была для него сточной ямой, в которую можно изливать свой мусор, вовсе нет. Борис знал, что с ней можно быть откровенным без оглядки на правильность сказанного. Она выслушает, в крайнем случае тяжело вздохнет или мягко пошутит, а после выскажет свое мнение. Засучив рукава еще советской спортивной кофты, она секунду смотрит на меню, а после откладывает его в сторону. Они заказывают темную жидкость из непонятного сочетания кофе, цитрусов и специй. Им нравилось, как сервируют заказ, а именно – приносят на деревянной дощечке, сам напиток подавали в стаканах с полыми стенками, а так как вкус был весьма специфичен, к кофе полагалась вазочка с семью жареными миндалинами. Таким образом их столик казался менее пустым. Официантка уточняет заказ, они просят воду с лимоном. Ее подавали бесплатно, поэтому грех было отказываться.

– Слушай, а ты можешь за меня заплатить? На следующей неделе отдам. Сам понимаешь, – с немного наигранной неловкостью спросила Агата.

– Конечно, и можешь не уточнять, ты же знаешь. У меня пока есть деньги, – мягко сказал Борис. Дело в том, что уже как год, он испытывал вину за эти встречи. Ведь каждый раз, в приступы одинокого уныния, он тут же звонил ей, а она всегда соглашалась встретиться.

– Как там с твоими девочками?

Этот вопрос задавался во время почти каждой встречи. И каждый раз, отвечая, Борис впадал в крайности. Он хотел уйти в монахи, отречься от женщин вовсе, вообще оставить все мирское, пока не убедился в том, что церковная жизнь не для него. Бывало и так, что полон решимости, он рассказывал о намерениях знакомиться на улицах, на сайтах знакомств, в институте или общежитии. Но сегодня, был как раз тот случай, когда решимость его покинула.

– Пф, я оставил попытки. Буду один, вот так! Посвящу себя учебе. Общаться буду на анонимных чатах.

– Будешь притворяться маленькой девочкой и ловить педофилов?

– А почему бы и нет?

– Я так и вижу, что во время встречи с каким-нибудь извращенцем, ты упадешь ему в ноги и будешь умолять его не бросать тебя. Подожди, я сейчас приду.

В каждой шутке есть доля шутки. И пока Агата ушла в туалет, Борис направил свой взгляд в зал и стал вспоминать потрясения прошлого года. Даже сейчас, когда жизнь наладилась, а приливы отчаяния отступили, он не мог отделаться от множества вопросов, тем более, от болезненных воспоминаний. Может поэтому он так нуждался в Агате, они всегда находили, о чем поговорить, не упоминая тот мрачный период. Официантка принесла кофе, он благодарит эту девушку, вяло улыбается. Его мысли словно болото, затягивают, отстраняют от мира. И вот, его взгляд ложится на вазочку с тростниковым сахаром, затем тонет в кофейном болотце, вяло гуляет по контуру бумажных салфеток.

Читать дальше