Илья Малыгин - Юродивый

***

На улицах Просперитас-сити всегда можно увидеть что-то, что вызовет у таких людей как Владимир неприязнь или самый настоящий шок, и это даже без учёта гетто, которых за последние годы возникло даже слишком много. Этот день не стал исключением.

Первым он преподнёс следующее – оживлённая улица, каких-то двадцать минут езды на метро до центра префектуры, а у стены прямо рядом со входом в продуктовый магазин один парень орально ублажает другого. Издалека могло показаться, что один из них упал на колени и содрогается от рыданий, а его товарищ старается его утешить, поглаживая по рыжим патлам. Казалось, что если бы не гомон людского потока, Владимир мог бы услышать причмокивания. Кстати о потоке. У Владимира, даже спустя столько лет, не могло уложиться в голове, как все эти люди, которые вместе с ним идут по своим делам, входят и выходят из продуктового, умудряются никак не обращать внимание на подобную картину. Эти двое ведь не просто дружески беседуют, в конце концов. Нет, Владимир не ненавидел секс-меньшинства и не был из тех, кто считал, что подобных людей нужно предавать огню. Он просто продолжал задаваться двумя вопросами – почему сексуальных девиантов хлебом не корми, дай только оповестить о своих "особенностях" окружающих в разной по степени адекватности форме и куда бы делось безразличие всех этих людей, если бы он вёл себя как эти двое? Что было, если бы они с женой решили "разрядиться" здесь же, а Владимир кричал бы каждому проходящему, что любит, когда его жена не снимает чулки при подобных занятиях?

Ноги Владимира сами собой затормозили, он практически остановился, когда поравнялся с двумя "страстными любовниками". Тот, что опирался о стену, похоже заметил нарушение в непрерывности потока людей, даже через полуприкрытые от блаженства веки. Его большие кричаще зелёные глаза полностью раскрылись, огромное кольцо в носу слегка покачнулось. Он расслабленно улыбнулся.

– Топай дальше, дедуля. Нам третий не нужен.

Владимир совсем остановился. Он сначала не поверил – этот молодчик ему подобное говорит? Скорей всего мысли отразились на его лице, так как блаженство на лице "удовлетворяемого" заметно померкло.

– Тебе что ли не нравится, то что ты видишь? Нам насрать. Не нравится – не смотри.

Рыжий на коленях оторвался от занятия, к которому проявлял всё возможное усердие и слипающимися губами произнёс:

– Это мой выбор!

Владимир тряхнул головой, чтобы избавиться от наваждения. Насколько бы отвратительной не была вся эта картина – и двое геев с сексуальным недержанием, и безразличное к происходящему окружение – она удивительно сильно затягивала. Как моменты в особенно жестоких фильмах ужасов – ты вроде бы и хочешь отвернуться от жути, происходящей на экране, но непонятно почему продолжаешь смотреть.

Владимир пошёл дальше. Позади он расслышал:

– А что ему нужно-то было?

– Ничего, дорогой. Он просто завидует нашей любви. У самого давно уже не встаёт, наверное…

Правый глаз у Владимира подёргивался, он повёл плечом, чтобы немного разогнать приливший к правой руке гнев. Левая обожённая рука заныла. Нельзя выпускать зверя, особенно с условкой, особенно по таким пустякам. Но накопившиеся эмоции всё равно требовали выхода.

– Глиномесы бесстыжие!

Тут же Владимир понял, что зря это сказал. Понял, но о сказанном всё равно не жалел. Из-за угла резко, словно чёрт из табакерки, выступила металлическая фигура, на пол головы выше Владимира.

– Внимание, замечен hate speech! Гражданин оставайтесь на месте!

Ну конечно, один из киборгов, разработанных для поддержки полиции. Именно киборг. Несмотря на угловатость железного чёрного корпуса и невозмутимый дребезжащий голос, "дубина" перед Владимиром не являлась полноценным роботом, так как мозг в человекоподобной голове стоял человеческий. Лет десять назад правительство попробовало выпустить роботов на улицы, но тут же отозвало, когда один из новоиспечённых служителей закона пустил на фарш компанию уличных художников, которые не послушали его приказа оставаться на месте. Для подобной работы были нужны человеческие извилины, а не нолики и единицы. В лишних мозгах для этих целей дефицита не было, учитывая насколько была велика смертность среди человеческих полицейских, которые, поступая на должность, подписывали контракт, по которому их тела после смерти попадали в собственность департамента. Уравнение было простое – почти полная неприкосновенность бандитов по расовому признаку + разоружение полиции = больше дохлых свиней = больше киборгов.