Яков Сычиков - ВЛ-10

И все бы ничего и хорошо, да толстая, зеленая муха, приняв большую волосатую ноздрю за что-то вкусное и мертвое, ввалилась в нее нагло – и нарушила покой. Старик разинул рот и чихнул во всю его ширину, выкинув на асфальт последние пломбы. И оглядываясь, с грустью принимал окружающий реальный мир.

Что можно сделать, чтобы добиться любви девушки или того, что любовью называют? Можно встать на колени, слезу пустить ненастоящую, а потом напиться, лечь у порога на коврике, сказать, что не уйдешь, пока не пустит, и кусать соседей за пятки. Потом, конечно, тебе отобьют всё, что можно, и спустят с лестницы, – если не выкинут с балкона.

Тогда на следующий день, если выжил, ты придешь, скажешь ей, что тебя избили и ограбили, и что всё кончено, и жить тебе осталось два понедельника. И что тебе больше ничего не нужно, только побыть бы последние денёчки возле неё, где-нибудь на полу, поближе к ногам её и кровати.

Она, конечно, сжалиться, накормит тебя, помажет зеленкой, и тогда главное сохранять взятый образ. Но если ты не имеешь терпения, то будешь раскрыт и, в худшем случае, облит кипящим борщом.

Тогда остаётся только брать измором. Для этого нужно выпивать с утра по пол-литра водки каждый день и приходить к ней на работу. Желательно, с букетом цветов (можно сорвать с ближайшей клумбы). И на коленях, с цветами в зубах, взывать не только к её сочувствию, но и – сослуживцев.

Но если сочувствия не видать, как и любви, можно вызывать у людей и другие чувства. Главное – вовремя убежать – до приезда милиции. Ну, если и убежать не удалось, тогда ты полный неудачник, и в милиции с тобой доделают всё то, чего не доделали её соседи с сослуживцами.

После всех перипетий, любви останется только на себя. И ты смело можешь закрыться дома и смотреть советские мультфильмы, прихлёбывая чай с блюдца и питаясь кашкой и самолюбием. Пока не узнаешь, что у неё, оказывается, есть муж – и муж этот страшный бандит. Он обо всём узнал и жаждет расплаты. И тут как раз раздастся звонок в дверь, и ты, всё бросив и благословляя Господа за то, что живёшь на первом этаже, выпрыгнешь с лоджии и, матерясь, заскачешь по кустам в драных трениках. А вскоре узнаешь, что это был всего лишь дворник, хотевший с тобой выпить.

Но пройдя все эти невзгоды и неудачи, ты можешь теперь с чистой совестью и даже содроганием в сердце рассказывать новым девушкам о своих подвигах и несчастной любви, рассчитывая на благотворительность.

Страшно представить себе, что было бы с человечеством и, в частности, со мной без нашей способности превращать всё в привычку. Лично я, наверно, тогда бы засыпал и просыпался всегда в разное время и в разных местах. Я мог бы заснуть в кресле, а проснуться на столе или на лестничной, я мог бы спать в ванной под водой, потому что я бы не имел тогда привычки дышать и легко бы обходился без воздуха, а мог бы, к примеру, и не спать совсем – просто ходить и ходить, пока не упал бы куда-нибудь в канаву. Впрочем, это самые мизерные представления о том, что могло бы быть, а самое страшное, что и всё это отсутствие привычек рано или поздно превратилось бы в нашу самую главную привычку, и тогда бы уж мы окончательно потеряли всякую надежду на спасение и выход из этого замкнутого и привычного нам круга.

Но оставим все эти «если бы да кабы» и окунёмся в самую что ни на есть реальность, к тому же я совсем недавно пришёл к выводу, что субъективная реальность на самом деле вполне может являться как раз таки и объективной – и наоборот. Вот, например, я живу один, и это объективно, но субъективно: нас в этом доме двое, а именно: я и одна обыкновенная муха – и очень даже реальная, уточняю, потому как последнее время стало модно использовать эпитет «нереальная», то есть такая невообразимая, раскрашенная помадой и расфуфыренная муха, в юбочке с кружевами и оторочками. Нет, моя муха достаточно вообразимая, чтобы я вам её описал: чёрное мохнатое существо неопределённого пола, с крылышками, глазками, лапками и задницей, и больше особых примет она не имеет. Хотя, стоит внести поправку, что помимо мухи в квартире моей пребывают или приходят погостить – не знаю точно – немногочисленные, но сильно отожравшиеся тараканы, но так как дома у меня – за отсутствием знаковой пищи – они так разжиреть не могли, я склоняюсь к мнению, что тараканы эти соседские; и поэтому вносить их в реестр жильцов своего логова я не намерен.

Что же касается заветной мухи, то я о ней и не говорил бы вовсе, если бы она так не старалась склонить меня к обратному. Сначала я думал, что муха это просто напросто являет собой образец абсолютной глупости и не способна найти выход на улицу, чтобы искать место для проживания получше, чем моя холостяцко-аскетская лачуга. Но позже едва знакомые дамы и некоторые давно известные мне женщины, единогласно (фыркая носиком) выводили из этого случая, что муха влюблена в меня самым настоящим и до тривиальности банальным образом. На что я как мог отбрыкивался и крутил в разные стороны головой как будто речь шла о государственном долге как минимум, но вскоре и сам, за неимение других объяснений, принял это гипотезу за основную. А как по-вашему ещё мог я объяснить, что муха не давала мне не минуты покоя? За всё время этого зоофилического романа я толком не посмотрел ни одного прекрасного фильма – из разряда тех, что я предпочитаю, – не прочёл ни одной душераздирающей книжки, – говорящей о моём незыблемом вкусе, – короче говоря, не жил нормальной жизнью вот уже как три месяца и двадцать два дня.