Андрей Умин - Голконда

Одним теплым сентябрьским утром они уже вышли из дома, собираясь вместе ехать к Милане на работу, как вдруг Олегу позвонил начальник с требованием срочно явиться в редакцию, из-за чего пришлось отдать ключи от машины расстроенной жене и срочно бежать на ковер.

– Пришли результаты опросов. – Шеф скалой возвышался над столом, привычно оперевшись на кулаки. – У нас не получилось открыть людям глаза.

Слушая начальника, Олег задумался, почему никогда не называл его по имени? Может, ему было противно его звучание? Или просто повода не представлялось? А может, он не хотел фамильярничать?

– Я не виню конкретно тебя, – продолжал главред. – Мы тут все облажались. Щас речь не об этом. Главное, что за две недели до выборов у этого мерзавца Зюзина рейтинг пятьдесят процентов, а у Победина всего десять.

– Раз он нравится людям…

– Не может он никому нравиться! – перебил подчиненного грозный начальник, взмахнув кулаками – отбойными молотками. – Хорошее не может быть плохим, а плохое хорошим! Есть только человеческие заблуждения!

Олег открыл было рот, чтобы выразить согласие с мыслью шефа, но передумал. Тот наливался жаром, словно котел паровоза, и трогать его, даже с целью поддержки, было опасно.

– Я всегда знал, что девяносто процентов людей идиоты, – продолжил шеф, – но чтобы быть настолько тупыми и не желать развития своему городу… Это либералы хотят жить, как им хочется. Нормальные люди должны жить, как того требует общество, а Зюзин этого не понимает. И заражает своим мнением остальных, поэтому ни обличающие статьи, ни даже провальный митинг не изменили мнение горожан.

Повисла тяжелая пауза. Обстановка в кабинете походила на совет в Филях, где самым очевидным вариантом было сдать Пышминск Зюзину еще на четыре года. Олег принял задумчивый вид, но в глубине души ему было уже наплевать на выборы. Положение тела казалось ему неуютным. Чтобы чем-то занять руки, он почесал шею и внезапно почувствовал, что под ветровкой была обычная домашняя футболка, в которой он вышел из дома, чтобы отвезти Милану. Сидя перед одетым в деловой костюм чудовищного размера начальником, он почувствовал себя виноватым и застегнул до конца молнию на ветровке.

– Ты ведь понимаешь, что если выборы провалятся, то никаких выплат от завода не будет…

«Так вот к чему он клонит», – подумал Олег. Можно распрощаться с премией.

– Но не спеши прощаться с премией, – продолжил главред. – Час назад мне позвонили из прокуратуры. Знаешь, что оказалось?

– Мэр кого-то убил? – предположил Олег после долгой паузы.

– Хуже! Он иностранный агент! Можешь себе представить? Пригрели змеюку…

Шеф сказал это с таким неподдельным ужасом в голосе, что, задуши Зюзин ребенка, это не вызвало бы большего недовольства, чем сейчас. Если бы главный редактор действительно был персонажем комиксов, то в тот момент за окном обязательно бы сверкнула молния и прогремел жуткий гром, а в кабинете стало бы намного темнее, чтобы у всех мурашки побежали по коже.

– Он шпионил? – удивился Олег.

Разумеется, он знал, что значит термин «иностранный агент», просто решил подыграть начальнику, очень любившему в роли наставника с умным видом все объяснять. Тот сразу воспрял духом, забыл все претензии к Олегу и начал растолковывать ему по-отечески:

– Ну нет, тогда бы его сразу под трибунал. На самом деле Зюзин получал финансирование из-за рубежа.

«Все не то, чем кажется».

– Ты меня слышишь? – нахмурился глава газеты.

– А, да, конечно, – ответил Олег. – Просто была тяжелая ночь.

– Бывает. Увы, без перегибов в нашем деле никуда. Даже у меня бессонница началась, столько мыслей о выборах. Но ничего, через две недели все закончится, и отдохнем. Так вот, на чем я остановился?

– Зюзин получал финансирование из-за рубежа.

– Просто мерзавец.

– А вдруг это его обычные спонсоры, которым пришлось переводить деньги окольным путем? Помните, еще в начале лета всем нашим запретили его финансировать?

Олег сам не понимал, зачем спорит с шефом по такому щепетильному делу. Своей необдуманной фразой он в буквальном смысле пытался защитить врага народа, что никакому здравомыслящему человеку делать было нельзя. Ведь как известно – каждый сам за себя. Закон каменных джунглей.

– Да какая разница, – ответил начальник. – Главное, что он предатель родины, ренегат. Ему перевели деньги из заграницы.

– Ближней или дальней? – поинтересовался Олег, безуспешно пытаясь себя заткнуть.