Арина Полядова - Царская дочь

Ещё он рассказал, как их американская церковь спасала от мафии проституток, увозя их с панели на автобусах, и даря потом цветы.

– Есть круг любви. Есть люди, которых мы включаем в свой круг любви, а есть те, которых мы оттуда исключаем. И мы включили этих проституток в свой круг любви!

В конце было покаяние, как в 90-е. На сцену вышли люди и прочли вслед за северным пастором Юстейном молитву покаяния:

– Мой дорогой Небесный Отец, прости, что я так часто согрешал перед Тобой. Пожалуйста, прости меня…

Покаявшемуся таким упрощённым образом зал аплодировал, и этот человек считался теперь спасённым .

Но вот общее собрание закончилось, и до отхода автобуса остались считанные минуты. Стали рассказывать о флорболе, о котором Михайлова слышала впервые, но народ рассосался, хотя всех просили потерпеть. И своих тёток-маячков Катя потеряла.

Когда она вышла из павильона, с ТЭЦ позвонил муж. Он ничего не знал о её новом увлечении. Михайлова призналась, что сейчас в Москве.

– Тогда давай назад вместе поедем!

– Нет, я на экскурсии. И ты на Октябрьском поле, а я в Сокольниках.

Из автобусов остался лишь один, – ферзёвский. Половина прихожан всё-таки осталась на общем собрании, ведь приехала какая-то кореянка, которая «прочтёт всего две лекции».

Вошли вульгарные, противные тётки, они громко ржали, вели себя вызывающе и раздавали среди своих пироги, оставшиеся от Диминой свадьбы. У Михайловой уже всё сосало, но ей, как не «своей», ничего не дали.

Если в Москву Михайлова ехала без соседа, то в этот раз к ней подсел седой пожилой брат. Ему могло быть и семьдесят, и пятьдесят. Когда они проезжали Черкизовскую, он сказал:

– А если автобус сломается, пешком все пойдём!

Михайлова поёжилась, хотя деньги на дорогу у неё были. Дурак какой-то!

– Вот я, – продолжал он хвастаться, – всё время спрашиваю, как мне куда-то дойти, а мне объясняют, как доехать. А мне надо именно знать, как дойти ! Вот я приехал на ваш Колонок, – хотел устроиться на работу на остановке Питомник. Но мне было жалко тратить деньги, и я пошёл пешком вслед за маршруткой, думал, что рядом. И только к вечеру пришёл.

Питомник находился далеко за Ферзёво, но из Щёлочи туда ходили автобусы.

Михайлова вышла на мосту, а брат Владимир, – так звали этого седого дурачка, – поехал «в гости в Ферзёво».

Новых квартирантов что-то не было, муж тоже не вернулся, и Екатерина принялась за борщ. Он у неё всегда хорошо получался.

Она опять опоздала в воскресную школу, а отец Алексий даже пришёл раньше. А беседа была очень интересной:

– Чем мы лучше? – патетически сокрушался пастырь. – Нас, православных, в мире очень мало. Я смотрю на своих прихожан: у всех лица хмурые, от всех ожидаешь чего-то недоброго…

Это он ещё у братьев-харизматов не был.

– Батюшка, – сказала женщина в красивом белом шарфе, – этим летом я была в Троицком соборе на ранней литургии. И одной женщине стало плохо. «Скорая» её не взяла, но никто из прихожан, хотя все причастились, не согласился отвезти её домой! И только после второй литургии, еле-еле, со скрипом, удалось уговорить!

И Михайлова спросила:

– Почему у нас, в отличие от сект, нет общин?

– Потому что нашу церковь целенаправленно разваливали триста лет! – в сердцах сказал отец Алексий.

Это просто чудо, но на следующий день, в понедельник, Михайлова проходила мимо собора за минуту до начала вечерней службы! И её потянуло туда, и она попала на праздничное богослужение с помазанием елеем и «величанием» в честь святителя Димитрия Ростовского! В пять вечера народу ещё мало, но к шести собралось, как у пророка Иезекииля, «весьма великое полчище».

И не надо было никаких общин.

И у Михайловой было чувство, будто она приходила мимо дома пира, а её позвали в гости, и она не отказалась.

А квартирантов новых что-то всё не было. Интересно: деньги отдали и не живут! Надо было поинтересоваться, а то уже просто неприлично! Максим позвонил, и Оксана сказала, что они переедут только завтра. И действительно, во вторник Сергей принёс две большие сумки. Просто семейная идиллия.

В среду, когда Катя собиралась на домашнюю группу, Максим сильно насосался пива. Отец Алексий любил повторять, что частота, на которой работают гаджеты, не совпадает с частотами нашего мозга, и поэтому они очень вредны для здоровья. И Михайлова подумала, что частоты мозга пьяного и трезвого человека ещё больше не совпадают. Максиму было ужасно весело, он смеялся, передразнивал её. Она кричала, скандалила.