Геннадий Ерофеев - Тихий русский

* * *

Фантастика фантастикой, а пересевший в ладью Харона прежде бздиловатый Геныч продолжал расправлять плечи и поднимать голову. Время «Ч» было не за горами, поэтому Геныч пускался во все тяжкие уже не только на бумаге. Он находился под колпаком «смотрящего далеко» вездесущего «старика Хоттабыча» , а в подобном положении человеческий организм способен мобилизовать очень мощные скрытые резервы. З агнанный в угол человек перестаё т быть думающим только о морали подлецом, вырыв ается из страдательного залога и становится непредсказуемым – в том числе и для самого себя.

Геныч нуждался в толковых помощниках – их н аличие предполагал ещё самый первый синопсис лувсепока. И вот теперь настал черед «вербовки». Никакого места случайностям и экспромт ам – суровый кастинг Геныч провё л уже давно. Кандидатуры были хороши, только вот сами кандидаты на тривиальные в эру немилосердия ипостаси «смертоубивцев» пока не знали, что вскоре им поступит предложение поучаствовать в психоделическом триллере – весьма и весьма низкобюджетном.

Геныч отправился к краеведческому музею. Музей стоял на самом краю глубокого оврага. П рилегающая к очагу вовсе не поп-культуры территория была густо усеяна человеческими экскрементами и свежими лужицами мочи. Это были метки, оставляемые рыночными торго в цами и торговками, не хотевшими платить бешеные деньги за п ра во пользования базарным туалетом. Они не стеснялись друг друга и тем паче музейных работников. Кучки и лужицы просматривались и ниже по склону – вплоть до примерно шестидесятиметровой асфальтовой дорожки , которую неведо как и зачем предтечи Ко чержука положили в заросшем матё рым бурьяном буераке.

Когда-то очень давно Геныч использовал эту дорожку для бега в гору с поясом отягощений на чре слах. Весящий одиннадцать кило граммов «девайс» он смастерил на базе штатного пояса верхолаза-электрика. Нарезанные из водогазопроводной трубы «коротыши» залил выплавленным из найденного на свалке аккумулятора свинцом, обтянул их брезентом, пришил к прочной основе – и получил нечто вроде непреподъё много патронташа. Однажды Геныч пробежал с этим «патронташем» четырнадцать километров – распоясавшись после финиша, он некоторое время передвигался по земле так же легко, как Ни л Армстронг по поверхности Луны, вернее, в кинопавильоне Стэнли Кубрика.

Те времена прошли безвозвратно.

Из оврага тянуло, как из параши. С самодельным поясом отягощений никто здесь не носился. Собравшиеся внизу люди чинно сидели кружком, готовясь к совершению несложного обряда-ритуала – явно не вудуистского. Члены популярной в России «секты» б ыли молоды, очень молоды – само му старшему едва ли стукнуло тринадцать.

Сокращая путь, Геныч спустился вниз по заминированному базарными торговцами склону . В «по лиэтиленовый» период своей никчё мной жизни (когда приш лось идти на базар торговать плё нкой) он и сам частеньк о отливал здесь – на пару с женой. Рядышком журчали и попукивали другие парочки – не только «полиэтиленовые».

– Кто из вас самый бедовый, пацаны ? – спросил Геныч, подходя к «пёстрой шайке», ничуть не смущё нной появлением в облюбованном ею месте смурного дядьки в годах. Он подмигнул круглолицему, с тё мными глазами- бусинками, подростку: – Ставлю т осненский «Момент» против просроченного «Дихлофоса» – это ты, дружок!

– Ну я, а что? – воспринял грубую лесть как должное пацан, тем самым подтверждая свою уникальную «бедовость».

– Разговор есть, – сказал Геныч, будто ненароком вытесняя парнишку из слишком тесного круга порочных друзей, уже вооружившихся полиэтиленовым и пакетами. – Давай всплывё м наверх со дна этой параши, – предложил он. – Посидим в парке, я тебе кое-что шепну на ушко.

Они выбрались из оврага, на входе в парк имени Ленина прикупили по м ороженому и устроились на уединё нной скамейке под старыми липами.