Геннадий Ерофеев - Тихий русский

Двигатель заглох им енно в тот момент , когда катер оказался точнё хонько на «траверзе» дер евянного пляжного сортира, любовно возведё нного знающими толк в еде киевлянами.

Это был полный Пе рл Харбор.

Охвативший пляж и «жемчужную гавань» гомерическо-сардонический хохот отдыхающих поднял на воде уютного затона мелкую рябь.

Сидевшие в сразу сделавшимся похожим на старую дырявую галошу катер е обескураженные муром цы не сговариваясь подумали, что заглохший двигатель никогда уже больше не запустится. И угадали.

Начались судорожные попытки сохранить лицо. Но д ва имевшихся на борту багра ока зались бесполезными . Катер лё г в унизительный дрейф – наказанным Господ ом Богом за непомерную гордыню муром цам казалось, что они купаются голыми под насмешливыми взглядами аппетитных хохлушек. В тихой заводи течение обтекавшей остров Москвы-реки почти не ощущалось, и катерок с «подрезанными» подводными крылышками и поникшим кадиллаковым «хвостом-плавником» болтался на виду у потешающихся киевлян и киевлянок как обыкновенное дерьмо в банальной проруби.

Бестолковое орудование баграми не помогло подвести катер даже к близкому, обустроенному украинцами плацдарму, с которого их женушки намеревались яростно атаковать московские универмаги и продмаги. Пришлось вступать с киевлянами в дли тельные унизительные переговоры. П оскольку мегафон впопыхах забыли, кормчий орал на всю ивановс кую, пытаясь втолковать приглашё нному дамами на бережок тупова тому дежурному офицеру, чтобы тот срочно связался с муром ским понтонным полком.

Мобильников тогда не существовало в природе, а вот рации и телефоны были. Но к иевляне не стали засорять эфир «воплями Видоплясова» о помощи, а спустя всего лишь какой-то несчастный битый час (специально, черти, помариновали муром ских гордецов на траверзе сортира!) подогнали к леж ащему в дрейфе катеру рабочую лошадку – табельный буксировочный катер, в точности такой, на котором чуть ли не до тошноты накатался Геныч во время сумбурной и плохо организованной речной операции «Шлейф».

Отлетавшийся «летучий голландец» взяли на насмешливый украинский букс ир, и сдавшийся врагу крылатый «гордый Варяг» со скоростью похоронно й процессии был препровождё н в «порт приписки» . Замутившие воды затона ки евские пацаны ещё долго провожали улюлюканьем и свист ом понуро, как знаменитая яхта «Беда» капитана Врунгеля, плетущуюся на мягком буксире злосчастную посудину.

Катер на подводных крыльях – не самолет: его заменили более «мгновенно», чем разбившийся неделей ранее истребитель. Ремонтировать двигатель не оправдавшего ожиданий и надежд « водного к оня» не стали – следующее же утро окрасило «нежным светом» не только «стены древнего кремля» , но и выехавший на берег трейлер с новеньк им катером . Этот экземпляр , фактически однояйцевый брат-близнец вышедшего из строя катера, оказался на редкость живучим, так что носы одесситам и киевлянам муром цы всё -таки утерли.

* * *

Новый парк ПМП, новейший самолет, новенький катер на подводных крыльях… Не хватало только нового, свежего человека. И он не замедлил появиться в Тушино – мал о кем в то время принятый всерьё з да и просто замеченный.

Незадолго до генеральной репетиции парада в расположение муром ской понтонной части пожаловала в сопровождении генерала Заболоц кого блистательная Екатерина Фурцева. Министр тогдашней культуры вовсе не была новым для понтонё ров и всех остальных граждан Советского Союза человеком. Политическим «свежачком» оказался представленный Фурцевой густобровый малоземелец Леони д Брежнев с популярным отчеством Ильич. Отец Геныча впервые увидел будущего председателя Президиума Верховного Совета и Генерального Секретаря ЦК КПСС, получившего шанс распоряжаться одной шестой ча стью мировой суши (ничего себе малоземелец! ), в очень близком «прямом эфире» и даже поручкался с ним – типичный «контакт третьего рода». Всем тогда запомнилась находившаяся на вершине популярности симпатичная культуртрегерша Кэт (не радистка, а бывшая ткачиха), а с Леонидом ибн Ильичом понтонё ры «поздоровкались» , как с графом из бородатого анекдота – и тут же о нем забыли. А зря - Брежнев продержался у кормила власти столько долгих лет, что к концу правления превратился в Генсека второй, буде не ляпнуть, третьей свежести.