Юрий Вафин - Говорит Вафин [litres]

Но гадские верхолазы тоже не мальчики для битья. Вскоре выявится среди них особая порода – матерые гадские верхолазы, что обошьют фанерку наждачной бумагой крупного фасону. Бошки от такого обращения станут рваться на куски, а гадский матерый верхолаз перестанет бояться подставных. В народе начнут бить подставных:

«Ты, падло, маслом намазался, а мне из-за тебя матерый гадский верхолаз всю голову обдерет наждачкой, смывай масло, гад!»

И вот на этом этапе вмешается московская мэрия и издаст закон номер 567 бис 12к о недопущении верхолазовства.

…вы когда билет-то купите?

P.S. самые любознательные вопросят, как же я получил 139 миллионов россиян, когда их 144 на самом-то деле.

Ответ такой: я вычел Петербург.

Петербург не приедет.

ЕЩЕ ВЕНЕДИКТ ЕРОФЕЕВ ПОДМЕТИЛ:

МОСКВА – ПЕТУШКИ.

НА ВСЕЙ ТЕРРИТОРИИ МОСКВЫ БУДЕТ КРУГЛОСУТОЧНО ИГРАТЬ БИТ, ЧТОБЫ ВСЕ РАЗГОВОРЫ МОСКВИЧЕЙ СОЗДАВАЛИ НЕКИЙ РЭП.

Я шагаю по магазину «Арбат-престиж». На моем лице выражение бескрайней гадливости. Пчелиным роем вокруг воспаленного мозга крутятся фразы: «Нет миллиарда – пошел в жопу», «Где твоя панамера, умник?», «Женщина без джимми чу уродлива как вид».

Мне хочется сплюнуть на сверкающий пол желтой гашней, презрение накаляет меня как призма-башня, и я белесой сущностью воспаряю во вселенную пафоса, я кричу звездам: «Эй, нищеброды, маловато гелия-то», ссу по галактикам, смеюсь над убожеством и тихоходностью большого взрыва. Потом обнаруживаю себя пьяным, истерзанным и без телефона где-то в закоулках Управы Арбат. В ухо мне что-то доказывает потертый панк, я пью с ним крепкое, мы поглощаем сырок весь в табачных крошках, Миссисипи моей жизни несет меня нахуй, определенно.

Распорядок моего дня в Москве:

7:00 медитирую.

7:20 моделирую.

7:50 мастурбирую.

8:00 пью оранжад, смеюсь из окна в мир, на карманной радиоле заслушиваюсь станцией «Маяк».

9:00 юродствую на Филевской линии, задираю прохожих, подрезаю сумчонки, расхолаживаю женщин.

11:00 сплю на лавочках Нового Арбата, подложив ладошки под затылок, как Никита Добрынич.

12:00 обсуждаю со скейтерами их незавидное будущее, норовлю сплюнуть на доску.

13:00 в Доме книги, сидя на диванчике, зачитываю смешные места из книг Дмитрия «зильбельтруд» Быкова, игнорируя замечания, пока меня не вышвыривают на улицу прочь.

14:00 иду гуськом в сторону Лужников, обливаясь потом, проклиная судьбу.

17:00 продаю зажигалки и классные фонарики на станции Баррикадная.

19:00 танцую зажигательный си-волк в белых носках прямо на Красной площади.

20:00 передразниваю птичий говор иностранцев. Цежу сквозь зубы: но хеппинес фор ю хиар.

21:00 плачу по вам прямо с дебаркадера Краснопресненской набережной, пополняя уровень воды в Москва-реке.

22:00 готовлюсь ко сну, благодарю бога за прием, во сне подаю нищим, благотворительски ебу некрасивых женщинесс, дарую кров обездоленным.

23:00 стадия быстрого сна.

23:10 все похуй.

Остаюсь, покуда чрезвычайно доволен Москвою.

Шутку еще сегодня придумал – но никому не рассказал. Я в последние годы такую философию выработал, что не нужно шутки рассказывать отличные – прибереги, сам посмейся вечером, возьми вина, сделай мясо себе на противне – отдохни, одним словом.

Завтра тоже шутку придумаю, наверное. В Москве хорошо шутки придумывать, если больше делать нехуй, конечно.

Таджика видел.

Просадил в Москве кучу денег.

Работать тут совершенно не хочется, а вот выпить просто-таки тянет. В метро масса сумасшедших, любопытно поглазеть.

Хорошая станция – Библиотека имени Ленина. Всегда улыбаюсь, как проезжаю. А вот Выставочная – очень плохая станция, голова начинает болеть почему-то и тахикардия даже как будто зачинается. Стоит же мне услышать что-либо про станцию Саларьево или там Свиблово – у меня течение грыжи обостряется тотчас. При мне не употребляйте названия таких отдаленных станций, пожалуйста.

Цыган почему-то в вагонах нет, никто ручку-фонарик не продаст. Видимо, предпринимательский дух в москвичах угас.