Чак Паланик - Бойцовский клуб (перевод А.Амзина)

Я мучался с именами.

Тайлер Дерден не стал Дёрденом. На самом деле он Дёден, а это слишком далеко от восприятия русскоговорящим человеком произведения.

Главного героя зовут не Джек! Если бы все это знали, жизнь существенно бы облегчилась. Говорит он от имени некоего абстрактного Джо. «Джек» — фантазия переводчиков.

Марла Зингер стала всё же Марлой Сингер, потому что русскоговорящему человеку из масс сложно догадаться, что её фамилия имеет немецкие корни, а, следовательно, «s» читается как «з». Кроме того, у неё говорящая фамилия: «Певцова». Я не телепат и не могу с точностью предсказать — было ли это в авторском замысле.

Я оставил английские названия улиц и зданий. Рокфеллер-центр останется Рокфеллер-центром, как его не переводи. С другой стороны, я попытался приблизить книгу к современным российским реалиям. Одним из таких приближений стал бар «Оружейная палата». Я нахожу это патриотичным и корректным переводом слова «Armory», не лишённым, впрочем, здоровой доли стёба.

Сложности возникали с многочисленными экзотическими названиями блюд и животных и названиями фирм. Фирмы я по возможности транслитерировал. Экзотику постарался правильно перевести. Удалось ли мне это — знает лишь Тайлер Дерден.

Названия комитетов подобраны не случайно. Озорной комитет — это живое название, а не бюрократическое. Сама система несёт на себе военный отпечаток времён Рейха, поэтому логично было создать и Штурмовой Комитет. Я удивлён, что в каноническом переводе этого сделано не было.

Метод Поланика заключается в обилии технических подробностей. Я должен предупредить, что тот, кто попытается изготовить нитроглицерин по его рецептам, или набить кинескоп порохом, будет самым последним идиотом на свете. И, вероятно, мёртвым идиотом. Там, где было возможно, я указал на неточности в технических деталях, хотя это явно вторичная задача.

Обезьяны стали космонавтами. Ура.

Несмотря на то, что «звёздочки» — верный перевод для сигнальных пятнышек на киноплёнке, был в качестве главного перевода оставлен так полюбившийся людям «сигаретный ожог».

Добавлено какое-то количество комментариев.

Тайлер взял меня на работу официантом, а теперь Тайлер пихает в мой рот пистолет и говорит, — первый шаг к вечной жизни заключается в том, что тебе надо умереть. Вообще-то мы с Тайлером довольно долгое время были лучшими друзьями. Люди всегда спрашивают, знал ли я о Тайлере Дердене.

Ствол пистолета упирается в заднюю стенку моей глотки, и Тайлер говорит: — На самом деле мы не умираем.

Своим языком я могу нащупать дырочки глушителя, которые мы просверлили в стволе пушки. Большая часть шума от выстрела — это шум от расширения газов плюс небольшой хлопок пули при преодолении звукового барьера. Она очень быстро движется.

Чтобы изготовить глушитель, вам нужно просверлить дырочки в стволе пистолета, множество дырочек. Это позволит газам беспрепятственно выйти и снизит скорость пули до скорости звука.

Ты неправильно просверлил дырочки, и тогда тебе просто оторвёт руку взрывом.

— Это не всамделишная смерть, — говорит Тайлер. — Мы станем легендой. Мы никогда не состаримся.

Я отпихиваю языком ствол к щеке, и говорю, Тайлер, ты думаешь о вампирах.

Здания, на крыше которого мы стоим, не будет через десять минут. Вы берёте 98-процентную концентрированную дымящую азотную кислоту и добавляете три части серной кислоты. Сделайте это на ледяной бане. Добавьте глицерин — капля за каплей, при помощи пипетки. У вас получился нитроглицерин.

Я знаю это, потому что Тайлер знает это.

Смешайте нитроглицерин с опилками, и вы получите отличный пластит. Многие ребята смешивают свой нитроглицерин с хлопком и добавляют в качестве сульфата горькую соль. Это тоже сработает. А некоторые используют смесь парафина с нитроглицерином. Парафин никогда, ни разу у меня не срабатывал.

Итак, Тайлер и я стоим на самой верхушке Паркер-Моррис билдинг с пистолетом, застрявшим у меня во рту, и слышим звон разбитого стекла. Посмотрим за ограждение. Это облачный день, даже на такой верхотуре. Это самое высокое в мире здание, и на такой высоте всегда дует холодный ветер. Здесь, наверху, так тихо, что вам кажется, что вы одна из обезьян-космонавтов. Вы делаете ту простую работу, которую натренированы делать.

Потяни за рычаг.

Нажми на кнопку.

Ты ничего из этого не понимаешь, и затем просто умрёшь.

Сверху, с уровня сто девяносто первого этажа, вы смотрите за край крыши, и улица внизу, кажется, пестрит, она похожа на лохматый ковёр, сотканный из стоящих и глядящих вверх людей. Бьющееся стекло — это окно прямо под нами. Ветер налетает со стороны постройки, и мы видим конторский шкаф, огромный, как чёрный рефрижератор, прямо под нами — конторский шкаф с шестью отделениями вылетает прямо перед фасадом, похожим на скалу, и падает, медленно вращаясь, падает, становясь меньше, падает, растворяясь в густой толпе.