Ты просыпаешься, и ты нигде.
«Одной минуты достаточно», — сказал Тайлер, — «Ради нее приходится хорошо потрудиться, но минута совершенства того стоит. Один миг — это самое большее, что можно получить от совершенства».
Ты просыпаешься, и с тебя хватит.
Его звали Тайлер Дерден, и он работал киномехаником в профсоюзе, и был официантом отеля в центре, и оставил мне номер телефона.
Так мы и встретились.
Сегодня вечером — снова привычные мозговые паразиты. В «Высшем и предначертанном» всегда полно народу. Это Питер. Это Элду. Это Марси.
«Привет».
Знакомства; поприветствуем, это Марла Сингер, сегодня она с нами впервые.
«Привет, Марла».
В «Высшем и предначертанном» начинаем с разминочной речевки. Группа не называется «Паразитические мозговые паразиты». Ни от кого здесь не услышишь слова «паразит». Каждый всегда идет на поправку. «О, эти новые медикаменты!». У каждого поворотный момент в лечении. И все равно — все вокруг окосевшие от пятидневной головной боли. Невольными слезами рыдает женщина. У каждого на груди карточка с именем, и люди, которых встречаешь каждый вторник, подходят к тебе, с готовностью жмут руку, и переводят взгляд на эту карточку.
Надо же, какая встреча.
Никто не скажет «паразит». Все говорят — «агент».
Никто не скажет «лечение». Все говорят — «уход».
В разминочной речевке кто-нибудь скажет, что агент поразил его спинной мозг, и как после приступа у него отказала левая рука. Агент, — расскажет кто-то, — иссушил кору его головного мозга, и теперь мозг болтается у него в черепе, вызывая припадки.
В последний раз, когда я был здесь, женщина по имени Клоуи поделилась с нами своей единственной хорошей новостью. Клоуи встала на ноги, оттолкнувшись от деревянных поручней кресла, и сказала, что больше уже не боится смерти.
Сегодня вечером, после знакомства и разминочной речевки, ко мне подошла незнакомая девушка с карточкой «Гленда» на груди, и сказала, что она сестра Клоуи, и что в два часа ночи в прошлый вторник Клоуи наконец умерла.
О, это должно быть так сладко. Два года Клоуи проплакала в моих руках во время объятий, а теперь она мертва, — мертва и в земле, мертва и в урне, мавзолее, колумбарии. О, это хороший пример того, как сегодня ты мыслишь и гоняешь туда-сюда по стране, а назавтра ты — холодное удобрение, закуска для червей. Это восхитительное чудо смерти, и оно было бы так приятно, если бы в мире не было этой вот.
Марлы.
О, а Марла снова смотрит на меня, резко выделяясь на фоне мозговых паразитов.
Лгунья.
Симулянтка.
Марла фальшивка. И ты фальшивка. Все вокруг такие: и когда они бьются в конвульсиях от боли, и когда падают с лающим кашлем, и когда джинсы их промокают до синевы в промежности, — все это лишь большой розыгрыш.
Сегодня вечером направленная медитация вдруг ни к чему меня не приводит. За каждой из семи дверей дворца, — зеленой, оранжевой, — Марла. Синяя дверь, — и там Марла. Лгунья. Во время направленного созерцания в пещере с животным, которое мне покровительствует, мое животное — Марла. Марла, курящая сигарету, закатывающая глаза. Лгунья. Темные волосы и французский припухший рот. Симулянтка. Смуглокожие мягкие итальянские губы. Тебе не спастись.
Клоуи была подлинной.
Клоуи была похожа на скелет Джоан Митчелл, который вынужден мило улыбаться гостям на вечеринке. Представьте себе, как этот скелет по имени Клоуи, размером с букашку, бежит сломя голову через тоннели и склепы своих внутренностей, той ночью, в два часа. Ее пульс визжит сиреной, предвещая: «Приготовиться к смерти — десять, девять, восемь секунд. Смерть состоится через семь, шесть…» Посреди ночи Клоуи несется по лабиринту собственных опадающих вен и рвущихся сосудов, источающих горячую лимфу. Нервы проводкой пронизывают ткань. Гнойники набухают в ткани вокруг Клоуи, как горячие белые жемчужины.
Визгливый сигнал оповещения: приготовиться к эвакуации из кишечника, осталось десять, девять, восемь, семь…
Приготовиться к отлету души, осталось десять, девять, восемь…
Клоуи шлепает по лужам почечной жидкости, выброшенной из отказавших почек.
Смерть состоится через пять…
Пять, четыре…
Четыре…
Где-то рядом аэрозоль паразитической жизни красит ее сердце.
Четыре, три…
Три, две…
Клоуи карабкается, цепляясь руками за стынущий покров собственной глотки.
Смерть должна состояться через три, две…
Сияние луны за щелью открытого рта.
Читать дальше
Конец ознакомительного отрывка
Купить книгу