Чак Паланик - Бойцовский клуб (перевод А.Егоренкова)

Тайлер приседает на корточки возле кровати и шепчет:

— В прошлый четверг ты уснул, а я взял самолет до Сиэтла и провел маленький осмотр здешних бойцовских клубов. Проверить количества обращенных, вроде того. Мы ищем таланты. В Сиэтле у нас тоже есть Проект Разгром.

Кончик пальца Тайлера скользит по вздутию над моими бровями.

— У нас есть Проекты Разгром в Лос-Анджелесе и Детройте, большой Проект Разгром действует в Вашингтоне, округ Колумбия, и в Нью-Йорке. А какой у нас есть Проект Разгром в Чикаго — ты представить себе не можешь.

Тайлер говорит:

— Поверить не могу, что ты нарушил обещание. Первое правило — не упоминать о бойцовском клубе.

Он был в Сиэтле на прошлой неделе, и бармен в гипсовом воротнике рассказал ему, что полиция хочет устроить облаву на бойцовские клубы. Особенно этого хотел лично специальный полицейский уполномоченный.

— Дело в том, — сказал Тайлер. — Что у нас есть полицейские, которые приходят драться в бойцовский клуб и очень его любят. У нас есть газетные репортеры, поверенные и адвокаты, и мы узнаем обо всем происходящем еще заранее.

Нас собирались закрыть.

— По крайней мере, в Сиэтле, — сказал Тайлер.

Я спросил — что Тайлер сделал в связи с этим?

— Что мы сделали в связи с этим?

Мы созвали встречу Штурмового Комитета.

— С этого момента нет тебя или меня, — говорит Тайлер, и щипает меня за нос. — Ты должен бы это понимать.

Мы оба используем одно и то же тело, но в разное время.

— Мы дали всем специальное домашнее задание, — говорит Тайлер. — Мы сказали: принесите-ка мне дымящиеся яйца Его Высокочтимой Чести, Специального Уполномоченного Полиции Сиэтла Как-Его-Там.

Я не сплю.

— Как раз наоборот, — возражает Тайлер, — Ты спишь.

Мы собрали группу из четырнадцати обезьян-космонавтов, и пятеро из них были полицейскими, и мы были каждым из находившихся в парке, где Его Честь выгуливал собаку тем вечером.

— Не волнуйся, — говорит Тайлер. — С собакой никаких проблем.

Вся атака заняла на три минуты меньше наших лучших ожиданий. Мы рассчитывали на двенадцать минут.

Пятеро наших обезьян-космонавтов держали его.

Тайлер рассказывает мне это, но каким-то образом я и так уже все знаю.

Три обезьяны-космонавта стояли на стреме.

Одна обезьяна-космонавт сделала остальное.

Эта обезьяна-космонавт стащила Его Высокочтимые Трусы Собака была спаниелем, и она только лаяла и лаяла.

Лаяла и лаяла.

Лаяла и лаяла.

Эта обезьяна-космонавт трижды туго обмотала резиновой ленточкой Его Высокочтимую Мошонку.

— Эта космическая обезьяна присела между его ног с ножом, — шепчет Тайлер, придвинув свое подбитое лицо к моему уху. — И я шепчу в Его Самое Высокочтимое Ухо, что ему лучше бы отменить облаву на бойцовские клубы, или нам придется рассказать всему миру, что у Его Высокочтимой Чести нету яиц.

Тайлер шепчет:

— Насколько далеко вы продвинетесь, Ваша Честь?

Резиновая ленточка отсекает все ощущения ниже своего уровня.

— Насколько вы продвинетесь в политике, если избиратели будут знать, что у вас нет шаров?

А теперь Его Честь вообще утратил все ощущения.

«Эй, они у него холодные, как лед».

Если хотя бы один бойцовский клуб закроется, — мы разошлем его яйца на восток и запад. Одно пойдет в редакцию «Нью-Йорк Тюнер», а другое — в «Лос-Анджелес Таймер». По одному в каждую. Вроде пресс-релиза.

Обезьяна-космонавт убрала тряпку с эфиром с его рта, и специально уполномоченный сказал — «Не надо».

А Тайлер ответил:

— Нам нечего терять, кроме бойцовского клуба.

А уполномоченному было что, — у него было все.

Все, что осталось нам — это дерьмо и отбросы всего мира.

Тайлер кивнул обезьяне-космонавту, сидящей между ног специально уполномоченного с ножом.

Тайлер предложил:

— Представь, как всю твою оставшуюся жизнь твоя мошонка будет болтаться пустой.

Уполномоченный сказал — «Нет».

И — «Не надо».

«Стойте».

«Пожалуйста».

«О».

«Боже».

«Помогите».

«Мне».

«Помогите».

«Нет».

«Остановите».

«Их».

И обезьяна-космонавт полоснула ножом, разрезав только резиновую ленточку.

Шесть минут, на все, и мы готовы.

— Запомни, — сказал Тайлер. — Люди, которых ты пытаешься прижать, — это мы, те, от кого вы все зависите. Мы стираем для вас, готовим для вас, обслуживаем вас за ужином. Мы стелем вам постели. Мы охраняем вас, пока вы спите. Мы водим «скорые». Мы соединяем вас по телефону. Мы повара, и таксисты, и мы знаем о вас все. Мы работаем с вашими страховыми и кредитными взносами. Мы контролируем каждую частицу ваших жизней.