Габриэль Витткоп - Смерть С.

Через три четверти часа останется лишь пепельный слой, который, собранный в кучку, будет весить примерно 1160 грамм.

Жена и дочери слуги мертвых ходят почти каждый вечер на закате чертить фигуры на песке во время отлива. Ветер наполняет их рваные сари , в то время как женщины рисуют в комковатой грязи образы богини Кали, лепят почти бесформенные рельефные изображения, в которых всё же можно узнать богиню, с всклокоченными волосами, с высунутым языком, с выпученными глазами, украшенную гирляндами из черепов. И только с наступлением ночи жена и дочери слуги мертвых возвращаются в свою дощатую хижину.

Присутствуют S., два редактора журнала, для которого писал С., почти не знавшие покойного, и родственники его друга. Это могут быть родственники того друга, у которого С. временно жил. Это также могут быть М. и его жена. А. и B. тоже могут быть тут, почему бы и нет? Два автомобиля мчатся вдоль широкого проспекта, чья анонимность и современность отдают небытием, которое, будучи несовершенным, оставляет желать лучшего. S. держит на коленях пластмассовую коробку с прахом С. Распорядитель сначала не знал, кому отдать его, и никто не ведал, кому следовало его забрать. Был момент неопределенности, колебания, затем S. протянул руку. Он держит коробку на коленях, и, хотя он опустил к ней глаза, непонятно, смотрит ли он на нее.

Когда все выходят из машин, полуденное солнце отбрасывает тень от коробки на землю, ромб аспидного цвета, тень праха, последнюю тень человека, самого уязвимого из всех. Моторная лодка ждет неподалеку, у Ворот Индии. Муссон уносит в Индийский океан крики огромных чаек.

Лодка немного отплывает от берега. Небо и море искрятся лазурью. S. открывает коробку, и ветер уносит пепел далеко в океан. S. наклоняется, наполняет коробку водой, ополаскивает ее, затем наполняет снова, чтобы она пошла ко дну, когда он ее выбросит. Он забыл крышку на сиденье лодки. Лодка делает поворот и с треском плывет обратно к Воротам Индии. Никто не молится. Никто не разговаривает. Никто не подумал о цветах.

Пепел соединяется с морем. Он полон жизни, пепел. Он выпадет в виде снега и дождей на землю Европы, он осядет на лицах, которые дождь словно омоет слезами.

В пепле много минеральных солей. Он удобрит кораллы и водоросли Аравийского моря, водоросли с красивыми названиями. Gelidium corneum. Amphiroa fragilissima Lamour. Jania rubens Lamour. Galaxaura oblongata. Sargassum cinereum Lamour …

И рыба ест водоросли, и человек ест рыбу, человек превращается в землю, а земля в растение, и в насекомое, и в птицу. Прах и пепел, ил и кровь, соки и грязи, речные наносы, смола и семя, пепел, о пепел . SargassumcinereumLamour. Пепельные саргассы. Любовь.

Волосы, вульвы, руки, водоросли распадаются, растворяются в планктоне, который поглощает жемчужная устрица, устрица, которая выращивает жемчужину, слезу морей, слезу mother-sea . [21] Мать-море ( англ. ).

В знак траура по своему любимцу Келюсу, убитому на дуэли, пронзенному клинком, Генрих III Французский носил в ушах черный жемчуг, чей траурный блеск сводил женщин с ума. Другой Генрих, Английский, позволил, чтобы лезвие пронзило Беккета.

Водоросли пляшут в пучинах Индийского океана. Sargassum cinereum Lamour .

И вот С. плывет, удаляется, распадается, исчезает, увлекаемый морскими течениями, торжественными ритмами космоса, вот он растворяется, теряется, распыленный на огромных равнинах смерти.

С., пепел С. Пепел, о пепел, к какому новому берегу?

Кончина ( лат. ).

что живо, то умрет

И вслед за жизнью в вечность отойдет ( англ. ).

(Шекспир, «Гамлет», акт 1, сцена 2; пер. Б.Пастернака)

Из пьесы Жана Кокто "Орфей и Эртебиз".

Конец будет простым, внезапным, Богом данным ( англ. )

(Т.С.Элиот "Убийство в соборе"; пер. В.Топорова)

Моя воля к смерти достаточно реальна ( англ. ).

Подобно луне, я живу в своей собственной тени ( англ. ).

В ночи темнота сидит на лампе и рычит ( нем. ).

Всю жизнь они шли за мною, всю жизнь.

Всю жизнь я их ждал.

Смерть придет за мной не раньше, чем я буду достоин.

А если я достоин, то чего же бояться ( англ. ).

(Т.С.Элиот "Убийство в соборе"; пер. В.Топорова)

С., который умрет неведомой смертью на тридцать седьмом году своей жизни ( лат. ).

Ничто не возможно, кроме постыдного обморока