Ольга Лазорева - ЭмоLove

— Готы? — усмехнулся Кирилл. — А они от чего прячутся за своими готическими масками, если следовать твоей доморощенной логике? Они чего боятся?

— Смерти! — уверенно ответил Глеб. — Всей их субкультурой движет только одно — детский страх перед смертью. Да иду я! — крикнул он. — Ладно, Кирюх, меня зовут. Мне сейчас не до философских споров. Вы там отдыхайте, наслаждайтесь полной свободой, а на меня сегодня не рассчитывайте. Дай бог, эту кухню к полуночи закончим! И то неуверен.

— А может, мне стоило помочь? — предложил Кирилл.

— Чего?! — расхохотался Глеб. — Да тебя еще учить всему нужно! Думаешь, ремонт квартир такое простое занятие? Да иду я! — вновь крикнул он. — Давай, пока! Марике приветик! Завтра созвонимся!

И он положил трубку. Но телефон тут же зазвонил вновь. Это была Настя.

— Хэлло, дарлинги! — сказала она. — Чего делаем? А твой братан прикольный чел! Мне понравился! Я ему недавно звонила. Но он сегодня сильно занят, рабочий класс! — затараторила она. — А мы тут тусить собираемся. Хотите с нами?

— Не знаю, — растерянно ответил Кирилл. А где?

— У парня одного из наших, — сообщила она. — Квартира свободна, предки в Таиланд вчера свалили на пару недель. Давай дрес [23] Дрес — сокращенно адрес. пиши! А чего вы вчера так рано свалили? Классно было! Мы до трех ночи тусили! Ну чего, пишешь?

Кирилл достал из сумки блокнот и ручку и записал адрес, но точно ничего не обещал.

— Короче, подваливайте с Марикой через пару часов. Все как раз соберутся.

— А купить что-нибудь нужно? — поинтересовался он. — Ну там торт или сок.

Настя замолчала, потом громко расхохоталась.

— Вот она, провинция! — заметила она, когда успокоилась. — Еще остались хорошие манеры. Да не нужно ничего!

Она положила трубку. Кирилл бросил телефон в сумку и лег на спину. Ехать ему никуда не хотелось. Он подумал, что было бы хорошо провести сегодня весь день в квартире, устроить что-нибудь типа романтического ужина. После нервной вчерашней ночи хотелось покоя, уюта, нежности. К тому же он никогда раньше не жил в таких условиях. В отличие от Марики, которая постоянно ездила куда-нибудь с родителями и при этом жила в лучших гостиницах, и пансионатах, он в каникулы бывал только в деревне у бабушки и пару раз съездил к Глебу. Но жил всегда у него в маленькой съемной комнате. Кирилл машинально погладил шелковое бежевое белье с тигриными узорами, на котором лежал, посмотрел на деревянное полированное изголовье кровати, выточенное в виде силуэта пантеры, перевел взгляд на огромное зеркало на стене, рама которого была обита леопардовой шкурой.

Дверь в этот момент приоткрылась, и появилось раскрасневшееся лицо Марики.

— А, ты тут! — улыбнулась она и вошла в спальню. — А я тебя потеряла! Но хорошо, когда есть возможность жить в такой большой удобной квартире!

— Я тоже про это только что думал, — сказал Кирилл и сел. — Ну что, со всеми поговорила?

— Ага! — кивнула она и села рядом.

Ее футболка задралась, обнажая гладкие круглые колени. Кирилл задержал взгляд на двух практически одинаковых маленьких родинках. Одна была на колене левой ноги, а вторая чуть выше колена правого.

— Надо же, — тихо проговорил он, — я только заметил эти родинки!

И он провел по ним пальцами. Она поежилась, свела колени и тихо засмеялась.

— Щекотно, — сказала она.

— Щекотки боишься? Значит, ревнивая! — улыбнулся он. — Так в народе говорят!

— А ты будто нет? — спросила она и забралась пальцами ему в подмышки.

— Марика! — расхохотался Кирилл и опрокинулся на спину. — Прекрати!

Но она упала на него и начала ерзать всем телом, продолжая щекотать. Он залился смехом, вертясь под ней и пытаясь освободиться. Они запыхались от борьбы и смеха. Наконец Кириллу удалось перевернуть ее и подмять под себя.

— Ну, сейчас ты все узнаешь! — задыхаясь, проговорил он, глядя ей в смеющиеся глаза. — Защекочу!

— Ой! — вскрикнула она. — Отпусти!

И попыталась столкнуть его с себя. Кирилл вдруг замер, его губы перестали улыбаться, глаза закрылись. И он начал целовать ее. Она обхватила его за шею, подставляя лицо. Их губы встретились. Поцелуй был долгим. У Марики начала кружиться голова, и она выпустила Кирилла из объятий. Он отодвинулся и посмотрел на нее. Его глаза сияли, и Марика замерла, погружая в них взгляд.

— Люблю тебя, — шепнул Кирилл.

— И я тебя, — ответила она.

Марика увидела, как влага заполняет его глаза. И вот слезинки сбегают по его длинным пушистым ресницам и прозрачными каплями падают ей на лицо. Одна капелька попала ей на губы, и она машинально слизнула ее, почувствовав вкус соли. Кирилл сполз и сел на край кровати, повернувшись к ней спиной и ссутулившись. Марика обняла его сзади, прижавшись щекой к разлохмаченным прядям, прикрывающим шею.