Иван Аксенов: Готы

Возле общежития стояли двое ближних иностранцев: смуглые, с гнутыми носами, курили, пили пиво и разговаривали: с трудом подбирали русские слова, ломали и коверкали их. Говорили громко, словно разделенные расстоянием в два метра, жестикулировали и часто сплевывали. Благодатский проходил мимо: замечал круглый белый след от плевка на ботинке у одного из иностранцев. Думал: «Хачи, блядь…» и спешил к метро.

В метро, неподалеку от турникетов, как назло — оказывался мент. С круглым красным лицом, в мятых брюках, стоял он и разглядывал паспорта часто подымавшихся эскалатором ближних иностранцев. У Благодатского не было с собой проездного, но платить за проезд — не собирался. Выжидал, пока взглянет мент повнимательнее в чей-то неразборчивый паспорт, и проскальзывал между турникетных створок — следом за толстой теткой. Быстро добирался до Арбата.

Выходил из метро, закуривал. Не сворачивал сразу — проходил чуть вперед: сворачивал налево. Откуда-то справа подбегали два неформала: пьяные, грязные, дымили они дешевыми сигаретами и просили:

— Пацан, помоги питерским панкам! Дай мелочи — на пиво!

— Нету, — бурчал Благодатский, закуривал сигарету и проходил мимо.

— А еще неформал называется! — возмущались вслед панки. — С хайрами!

«Это я — неформал?» — удивлялся за себя Благодатский и двигался дальше: к книжному магазину. Подходил, привычно поднимался на второй этаж. Осторожно смотрел на мужчин в костюмах, охранявших книги при помощи электромагнитных скоб, которые протяжно пищали при попытке вынести за пределы торгового зала неоплаченный товар. Мужчины не смотрели на него: смотрели на выходивших. Нырял в заросли книжных полок: сразу отправлялся к зарубежной литературе, останавливался там. Брал книги в руки, листал их.

Как всегда удивлялся тому, какое количество удовольствия доставляет разглядывание и прикасание к свежим, еще не бывшим в употреблениях книгам: плотные обрезы, не загнутые уголки страниц и сильный запах типографской краски. Как всегда — разглядывал книги и мечтал написать собственную: чтобы кто-то так же приходил, вертел в руках и уносил после домой: читать. «Напишу. Куплю компьютер, придумаю и напишу. Чтобы написать — главное иметь: что сказать. Так у меня ведь есть, есть…» — так думал Благодатский и разглядывал очередную книгу. Выбирал две: не в переплетах, в обложках. Находил угол, в котором не могли увидеть его маленькие камеры, прицепленные к потолку магазина. Вставал: лицом — к полкам, спиной к покупателям и консультантам. Перелистывал сначала одну, затем — другую книгу в поисках прозрачной ленты с намагниченными металлическими полосками-индикаторами: улавливали электромагнитные скобы у выхода поля этих полос, если покупатели не размагничивали их — оплатив покупку. Находил: делал вид, что внимательно читает что-то, а сам — специально отращенным длинным ногтем на среднем пальце правой руки аккуратно и незаметно отскребал край липкой ленты: почувствовав, что: длина достаточна, — медленно тянул вниз и вырывал полностью, оставляя на корешковом поле книги только неровную полосу-след. Проделывал то же самое — со второй книгой. Все время работы хорошо развитым боковым зрением следил за происходящим слева и справа: не подходят ли близко консультанты, не следит ли так же внимательно кто-нибудь за ним, притворяясь обыкновенным покупателем. Волновался: чувствовал, как подрагивает и гулко стукает сердце, вспоминал сосредоточенных и серьезных мужчин, стоящих у выхода. Думал: «А вдруг… может, не стоит? Может…» — и так далее сомневался Благодатский и не ждал ничего хорошего в случае неудачи. Знал: шанс попасться существует всегда, пускай и очень небольшой. По обыкновению старался проанализировать ситуацию внутренними ощущениями, интуицией: внутри было нервно, но казалось — ничто не предвещает провала. Сминал и выбрасывал вырванные полоски, с книгами в руках шел к другой полке. Оглядывался. Прятал книги — сзади, за пояс брюк: под пиджаком. Оправлял брюки спереди, подтягивал ремень, поправлял рубашку. Направлялся к выходу. Приближался к затянутым в костюмы мужчинам и электромагнитным скобам — своеобразным воротам в другой мир: светлый и свободный. Один, справа, не обращал на него внимания, второй посматривал из-под темных очков. Благодатский знал, что если его поступок заметили сторонние наблюдатели или камеры с потолка, то — в этом месте должны остановить. Часто размышлял о том — что было бы, но ни разу не попадался: несмотря на долгую практику или же — благодаря ей. По мере приближения к выходу сердце стучало скорее и скорее, но — не громко, а как-то глухо и широко, словно расползшись внутри плоским блином. Самый крепкий удар случался тогда, когда удавалось-таки безнаказанно миновать электромагнитные ворота: уже на лестнице сердцебиение начинало приходить в норму. Второго выхода — на первом этаже — можно было не бояться. Благодатский не боялся: спокойно выходил и закуривал: с удовольствием и облегчением глубоко вдыхал густой сигаретный дым. Возвращался домой. По дороге — доставал из штанов книги, укладывал их в пакет. Шел к метро, но — сворачивал на Старый Арбат: хотел в туалет и не хотел платить за него рубли: поэтому шел в конец Арбата, к Макдоналдсу.